Она распахнула дверь и увидела Эдди Гарднера с сотовым телефоном в руке.

– Что здесь происходит? – спросила она.

– Ничего особенного, как раз заканчиваю. – Он жестом показал на кучу упакованных в пакеты вещей и катушки с пленкой, снабженные аккуратными этикетками. – Как прошли допросы? Выдавила из них признание?

– Какое там. Подружка Пита убеждена, что он не мог сделать этого сам, а девчонка, обнаружившая тело, уверена, что все как раз наоборот. Хочу направить их обеих в школу по работе со свидетелями, которые заслуживают доверия. – Клаудия просмотрела упакованные вещи: постельное белье, личная одежда, пара женских трусиков (Велвет категорически утверждала, что трусиков с фиалками у нее не было), бокал, бутылки из-под вина, видеолента, которую нашел Уит.

– Есть что-нибудь интересное? – осведомилась она.

– Если не считать грязных фильмов, то ничего. Никакой контрабанды.

Клаудия улыбнулась. Гарднер, конечно, еще тот зануда, но парень он все-таки неплохой, только много о себе возомнил. Две одинокие женщины в их полицейском участке тайно сохли по нему, хотя Клаудия не понимала, что в нем может нравиться. Наверное, ей стоит подтолкнуть Велвет к Гарднеру и тем самым увести эту дамочку подальше от приличного парня, каким был Уит. Она просто осчастливит Гарднера.

– Дэлфорд весьма тактично, словно человек, испортивший воздух в церкви, посоветовал мне рассматривать это дело как самоубийство, – сообщил Гарднер, продолжая укладывать, в коробку вещественные доказательства. – Так оно и выглядит.

– Я знаю. Но, учитывая, кем был этот парень, я бы не стала делать поспешные выводы…

– Дэлфорд, конечно, мужик упертый и по любому вопросу имеет свое мнение. Но с другой стороны, ему удалось раскрыть практически каждое серьезное дело, которое попадало в его руки. Ему не занимать опыта.

– Тебе ведь известно, что они с Люсиндой Хаббл старые друзья. Сенатор не хотела бы, чтобы подробности о кинокарьере ее сына были разглашены, и я, честно говоря, могу ее понять.

Гарднер снова пожал плечами.

– Послушай, Клаудия. Совершенно ясно, что Дэлфорд тебе доверяет. Если бы это было не так, тебя бы здесь не было.

Внезапно она поняла, что показала свою неуверенность, и тут же почувствовала охватившее ее замешательство. Гарднер вновь склонился над коробками и уже не смотрел на нее.

– Я знаю, – заявила она, стараясь говорить с твердостью в голосе. – Помочь тебе нести коробку с вещественными доказательствами?

– Не стоит, я сам. – Он поставил коробку на плечо. – Ты идешь?

– Одну минутку. Хочу еще раз тут все осмотреть.

Гарднер направился к двери и буркнул:

– Они на всю ночь оставили здесь Фокса, так что можешь быть уверена, что на борт никто не поднимется.

– Замечательно. Спасибо, Эдди, – сказала она.

В спальне Пита Клаудия осторожно ударила ребром ладони по выключателю. На самых очевидных местах, где люди обычно оставляют следы своего присутствия, – на выключателе, дверной ручке, прикроватной тумбочке, – везде, где Гарднер и помощники шерифа искали отпечатки пальцев, был виден черный порошок. Слава Богу, что Дэвид сегодня не дежурит. Ей пока не хотелось близко и к тому же наедине пересекаться с ним, хотя избежать этого было нельзя, учитывая, что она работает в полицейском участке, а он – в управлении шерифа.

Тело Пита и постельное белье увезли. Клаудия открыла дверцу шкафа и вынула из ящика несколько папок. Мелочи повседневной жизни: счета за телефон, квитанции из магазинов, чеки за выдачу наличных по кредитной карточке, бумаги из банка – все это было сложено вперемешку. Пит не был богатым человеком, однако никому и в голову не взбрело бы назвать его нуждающимся. На его счету в Ван-Нуйсе, в Калифорнии, согласно последней выписке из банка, находилось чуть больше десяти тысяч долларов, а на прошлой неделе он открыл еще один счет в местном отделении банка с первоначальным взносом в четыре тысячи. Она записала его адрес в Ван-Нуйсе, рассчитывая позже сделать запрос тамошней полиции по поводу Пита и Велвет. Ее беспокоил тот факт, что он жил на яхте, принадлежавшей криминальному семейству. А такие контакты просто так, в одночасье, не возникают.

Клаудия обследовала главную каюту, когда на борт вновь поднялся Гарднер.

– Эй, Эдди, ты не видел здесь портативного компьютера, ноутбука? – спросила она.

Гарднер вытащил из кармана листок с описью имущества, обнаруженного на яхте.

– В другой каюте был небольшой портативный принтер, а компьютера я не видел.

– Давай вместе поищем.

Однако ничего больше они не нашли, если не считать несколько запылившихся женских прокладок, валявшихся под диваном, и спрятанной в заднем ящике коробки с патронами к пистолету.

– Двое свидетелей рассказали нам, что у него был ноутбук, а теперь его нигде нет, – задумчиво произнесла Клаудия.

Они искали еще полчаса: за мебелью, в шкафах, в других каютах.

– Думаю, что здесь его и вправду нет, Клаудия, – сказал Эдди.

Она вздохнула.

– Так куда же он, черт побери, мог деться?

Ранним утром во вторник Уит проснулся оттого, что отец тыкал в него своим толстым пальцем.

– Давай, просыпайся, младшенький, – ворчал Бейб Мозли, и перед глазами Уита встала картинка из детства: его отец сидит в окружении своих многочисленных жен, а Уит должен подняться до рассвета, чтобы приготовить папе кофе с бурбоном.[5] Завтрак в семье Мозли никогда не был похож на рекламные ролики с овсяными хлопьями быстрого приготовления.

Уит часто заморгал, глядя на хмурое лицо отца.

– Вот блин. У меня что, будильник не сработал? – Хотелось бы, чтобы это ему только снилось, потому что обращение «младшенький» явно не сулило ничего хорошего.

– Почему ты нам вчера вечером ничего не сказал? – спросил Бейб. Несмотря на свое детское прозвище, это был здоровенный мужчина, под два метра ростом и весом существенно за сто килограммов. Он гордился сохранившейся копной светлых волос с проседью и ясными голубыми глазами. Правда, это ангельское лицо уже изрядно расплылось, будто перележавший сыр, чему в большой степени способствовало пьянство Бейба, которому он предавался в течение двадцати лет. Водка состарила его больше, чем такие тяготы жизни, как воспитание шестерых сыновей и смена четырех жен. Годы воздержания от спиртного в сочетании с применением различных программ по фитнесу восстановили его жизненные силы, но никакая медицина не в силах была стереть следы многолетнего увлечения алкоголем.

– Мой сын, черт возьми, служит судьей! – с возмущением воскликнул Бейб. – И, между прочим, это я устроил его на эту должность. Так почему же мне приходится узнавать о смерти Пита Хаббла по радио?!