– Его подруга Велвет настаивает на том, что он никогда бы не мог совершить самоубийство.

– Давай лучше поговорим о друзьях Пита. Эта яхта, на которой он находился, зарегистрирована в Хьюстоне и принадлежит одному парню по имени Томми Дэлоуч. В Хьюстоне он известен как Томми Таракан. Подозревается в торговле наркотиками и отмывании денег.

– И как связи Пита с криминалом согласуются с вашей версией насчет самоубийства?

Исходя из того, что сообщает хьюстонская полиция, Дэлоуч здесь ни при чем. Если бы он хотел смерти Пита, то уже давно отправил бы его на глубину метров в двадцать и с камнем на шее. Такие люди не оставляют свидетелей. И не оставляют тел, чтобы можно было произвести вскрытие.

Клаудия встала.

– Я буду информировать вас о том, что мне удастся выяснить.

– Кло, только не перегибай палку. Я просто прошу тебя быть чуткой по отношению к горю матери. Помни о том, что у Люсинды через месяц выборы, а это дело может все перечеркнуть.

– А не получит ли сенатор больше голосов из сочувствия, если окажется, что ее сын был убит, а не покончил с собой? – прямо спросила Клаудия. – Ведь самоубийство может быть воспринято так, будто она была плохой матерью.

– К черту все твои рассуждения, Клаудия. Ты никогда не сталкивалась со смертью людей такого уровня. И я нутром чую, что Пит на самом деле покончил с собой. Если ты пойдешь по ложному следу и запутаешься, помни, что Имя сенатора Хаббл не должно звучать в контексте всей этой грязи о порнографии, истории с Кори Хабблом и всего остального.

Он с силой толкнул свой стул, и тот громко ударился о край стола.

– Ладно, Дэлфорд, если вы, черт возьми, мне не доверяете, забирайте это дело себе.

– Я просто стараюсь тебе помочь. Дело будешь вести ты. Просто хорошо подумай, прежде чем начинать расследование.

Она кивнула, наблюдая, как шеф, тяжело вздохнув, поднялся и вышел из комнаты. Некоторое время Клаудия задумчиво смотрела на закрывшуюся за ним дверь.

– Почему ты не сказала мне, что Пит вернулся в город? – спросил Уит.

Фейс Хаббл шумно задышала в ответ.

– О, Уит! Господи, детка, я не думала, что это имеет какое-то значение. Он сказал… что не собирается задерживаться здесь надолго. На пару недель, не больше.

– А ты сама, будь у меня в гостях бывшая жена, не захотела бы узнать, с чего это она вдруг появилась в Порт-Лео? – спросил он.

– Но мы же с тобой… не о романтическом свидании говорим, Уит. Мы просто… Я хочу сказать… О Боже, не могу я сейчас продолжать этот разговор. Сэм с ума сходит от горя, Люсинда ведет себя как зомби.

Уит ненавидел давить на человека, но понимал, что по-другому не получится.

– Пит писал сценарий для своего фильма, Фейс, – сказал он. – И я не думаю, что твой бывший супруг приехал в Порт-Лео просто так, на увлекательную экскурсию в ритме вальса.

– О Господи, – в ее голосе звучал нескрываемый шок. – О каком фильме идет речь?

– Ты знала, что он занимается кинобизнесом?

– Я не готова… обсуждать это прямо сейчас. Сэм действительно в ужасном состоянии. Мне нужно к нему.

– Хорошо. Но завтра мне необходимо поговорить со всеми вами.

– Я сама хочу этого. Я хочу увидеться с тобой.

– Ладно, я завтра позвоню. Пожалуйста, передай мои соболезнования Сэму и сенатору.

– Обязательно. И заранее спасибо тебе, Уит, за твою помощь. Мы ее очень ценим.

Они попрощались. Повесив трубку, Уит задумался над тем, какая добровольная помощь от него ожидается.

Он перенес свои рабочие записи в рапорт о ходе дознания и присвоил данному делу по случаю смерти порядковый номер. Потом он позвонил в офис патологоанатомов в Корпус-Кристи, сообщив о смерти Пита и о том, что тело сейчас будет доставлено к ним. Дежурный патологоанатом вскоре перезвонила ему, и Уит вкратце рассказал ей об обстоятельствах дела. Он попросил проверить, нет ли на трупе следов насилия, несмотря на то что первоначальное обследование тела указывало на самоубийство. По окончании разговора Уит еще долго смотрел в окно на сгустившиеся над спящим городом тучи, которые сеяли мелкий, затяжной дождь.

Он взял брошюру «Инструкции Центра подготовки мировых судей», где были напечатаны рекомендации по форме дознания случаев смерти, запер свой кабинет и пошел к выходу по сумрачным коридорам здания суда.

Скорбь в любом ее проявлении всегда напоминала Уиту о его матери. Когда ему было два года, она собрала вещи и ушла от своего мужа и шестерых сыновей, исчезнув навсегда в огромном бурлящем мире. Иногда он странным образом болезненно чувствовал ее прикосновение – так может болеть ампутированная конечность. Первый раз за много недель он думал о том, где эта женщина может быть сейчас, жива ли она или уже умерла. Уит представлял, что она похоронена под вымышленный именем, став жертвой жестокого преступления, и ее никому не нужные кости валяются где-то под палящим солнцем. Он также представлял ее себе жующей бутерброд с ореховым маслом, облизывающей капли сливового варенья с пальцев или смотрящей по телевизору шоу «Сегодня вечером». Иногда мать виделась ему свернувшейся калачиком на постели с зелеными простынями. Зеленый был ее самым любимым цветом, и она часто носила в волосах зеленую ленточку – по крайней мере, об этом свидетельствовали сохранившиеся фотографии. Уит не мог вспомнить, чтобы он когда-либо играл с этой ленточкой.

Интересно, думала ли она о нем хоть когда-нибудь? А может быть, она считала, что пять сыновей – еще куда ни шло, но шестой – это уже слишком?

Его мама… Кори Хаббл… Обоих бесследно поглотил этот мир.

Разница между ним и Питом, размышлял Уит, заключается в том, что Пит действовал. Во всяком случае, он попытался сквозь наслоения лет докопаться до правды и выяснить, что же на самом деле произошло с Кори.

Уит был восхищен его решимостью.

Так что же все-таки обнаружил Пит?

Ночной диспетчер полицейского участка, похожая на медведицу мощная женщина по имени Нелда, впустила его внутрь. Уит взял у нее предложенную ему чашку обжигающего черного, как деготь, кофе и рухнул на грубую старую скамейку. Нелда сказала ему, что в данный момент Велвет дает показания Клаудии Салазар, и подозрительно посмотрела на него, когда он ответил, что подождет.

Оказать поддержку Велвет в такой момент было правильно и приятно, хотя идиотские соображения политической дальновидности требовали, чтобы он ничего больше в отношении этой женщины не предпринимал. Но Уит знал, что она была одинока, и понимал, как трудно преодолеть парализующий шок от внезапной потери близкого человека. В его дружелюбии нет ничего плохого. Глотать горькие пилюли в одиночку вдвойне сложнее.

Пока он прихлебывал свой кофе, к нему неторопливо подошел Дэлфорд Спаерс.