– Из-за травмы головы. У меня бывают головные боли, сопровождающиеся потерей зрения. Кому я такой нужен на высоте в тридцать тысяч футов?

Его тон был небрежным, но она знала, что он испытывает сильную душевную боль.

– Мне жаль.

Зак посмотрел на нее. Его глаза блестели.

– Мне тоже. Я любил летать.

– А я боюсь самолетов.

– Это потому, что ты не знаешь, как они устроены, – улыбнулся он. – Тебя пугает взлет, посадка и шум турбин, потому что ты сама это не контролируешь. Твоя жизнь зависит от человека, которого ты не видишь. Но, уверяю тебя, каждый самолет перед рейсом проходит тщательную проверку и его экипаж состоит из опытных профессионалов.

– Я знаю, что летать довольно безопасно, – сказала она, – но меня все равно пугает шум, воздушные ямы и отсутствие контроля над ситуацией.

Обычно во время перелетов она принимала успокоительное, но в этот раз из-за беременности не стала рисковать.

Зак рассмеялся, и ее бросило в жар.

– В кабине истребителя ощущения еще более яркие. Двигатели ревут, давление невероятное. Единственное, что не дает тебе потерять сознание, – это противоперегрузочный костюм.

– Как он работает? – поинтересовалась Лиа.

– В нем есть специальные датчики, которые указывают, когда ему нужно надуваться. Он плотно облегает живот и ноги, чтобы предотвратить отток крови от мозга во время ускорения.

Она содрогнулась:

– Звучит пугающе.

– Страшно было бы потерять сознание, а к костюму привыкаешь.

– Ты скучаешь по полетам?

Зак кивнул:

– Каждый божий день.

– В таком случае мне жаль, что ты больше не можешь летать.

– Мне тоже. – Он запрокинул голову и закрыл глаза.

Лиа хотелось коснуться его лица, запустить пальцы ему в волосы, но она не сделала этого. Если бы он ее оттолкнул, это было бы невыносимо.

Тогда, сложив руки на коленях, она отвернулась и стала смотреть в окно. Они ехали по Конститьюшн-авеню по направлению к мемориалу Линкольна. Движение не было интенсивным, и они быстро пересекли Потомак и помчались по шоссе, ведущему в Вирджинию.

Лиа хотела поговорить с Заком о том, что произошло на приеме. Несмотря на все его заверения в обратном, она прекрасно понимала, что вспышки фотокамеры причинили ему дискомфорт. Все же она чувствовала, что ей не следует снова затрагивать эту тему. На сегодня достаточно откровений. Он рассказал ей, почему больше не может пилотировать самолет. Во время своей публичной речи он не сказал, как скучает по небу. Он признался в этом ей, когда они оказались наедине, и она поняла, как сильно его это беспокоит.

У Зака зазвонил мобильный телефон. Открыв глаза, он достал его из кармана и ответил на звонок только после того, как посмотрел на дисплей. Следующие пятнадцать минут он обсуждал с кем-то свой график, а затем они въехали в ворота и остановились перед домом.

Зак помог ей выбраться из машины, после чего они прошли в дом. В холле было темно и тихо. Перед ними возвышалась тускло освещенная лестница. Взяв Лиа за локоть, Зак повел ее наверх. Его прикосновение обожгло ей кожу, словно он ее заклеймил. Ее дыхание участилось, внутри вспыхнул огонь. Она не хотела думать о Заке, но не могла ничего с собой поделать. Как она могла оставаться холодной после того поцелуя в коридоре музея?

Лиа сглотнула. Ей не следовало желать, чтобы он поцеловал ее снова, однако часть ее хотела этого. Хотела стать ему нужной, разделить с ним свое одиночество.

Зак проводил ее до комнаты, но не прижал к стене. Вместо этого он отпустил ее и сделал шаг назад.

Ее охватило разочарование и чувство пустоты. После всего, что произошло сегодня, она ожидала увидеть другого Зака. Того Зака, что прячется под маской холодности. Того Зака, с которым она провела две незабываемые ночи в Палермо.

– Ты хорошо держалась, – произнес он безразличным тоном.

Лиа опустила глаза в замешательстве.

Возможно, она ошиблась. Возможно, тот Зак всего лишь плод ее больного воображения.

– Спасибо.

– Спокойной ночи, Лиа. – Наклонившись, он поцеловал ее в щеку. Прикосновение было легким, еле ощутимым. Руки он держал в карманах.

– Спокойной ночи, Зак.

Он не сдвинулся с места. Тогда она открыла дверь и вошла в свою комнату, решив, что он хотел от нее именно этого. Затем она повернулась и прижалась ухом к дверному полотну.

Что, если он не уйдет? Что, если он постучится в дверь? Что ей тогда делать?

Возможно, ей следует прямо сейчас открыть ему и спросить, почему он сегодня так страстно ее целовал и почему сказал, что им следует внести изменения в их соглашение, но ведет себя так, будто не предлагал ей ничего подобного.

Ее пальцы вцепились в дверную ручку. Она это сделает. Она потребует ответа. Ее не пугает возможный отказ.

В коридоре послышался стук удаляющихся шагов. Затем раздался щелчок дверной собачки.

Лиа хотелось закричать с досады. Она слишком долго ждала. Подходящий момент был упущен.

Когда Лиа проснулась, было еще темно. Она не сразу поняла, где находится, а когда все вспомнила, взяла свой мобильный телефон, чтобы посмотреть, который час. Было начало третьего.

Зевнув, она нажала на кнопку и открыла свой электронный почтовый ящик. Там было четыре новых письма, но лишь одно привлекло ее внимание. Оно было от Розы. Может, та перепутала адрес?

Но, прочитав письмо от начала и до конца, Лиа убедилась, что оно адресовано ей. К ее глубокому удивлению, в нем не оказалось ни одного оскорбительного слова. Напротив, Роза просила у нее прощения за то, что накричала на нее после выходки Кармелы. Кроме того, ее сводная сестра была возмущена тем, что после смерти матери Лиа ее отец отправил ее к Терезе и Сальваторе, после того как женился повторно.

Роза не могла знать, что Бенито отправил Лиа к своим родителям задолго до того, как обзавелся новой семьей. До сих пор она едва замечала существование Лиа.

Одним словом, Лиа была приятно удивлена. Она ответит на письмо Розы, но не будет строить иллюзий. Ею всю жизнь пренебрегали, и она не собирается никому навязываться. Она совсем не знает Розу, зато хорошо знает Кармелу. Возможно, Роза не такая, как ее мать, но Лиа намерена держать ухо востро.

Понимая, что вряд ли сможет снова уснуть, Лиа встала с кровати, надела халат и открыла балконную дверь в надежде, что прохладный воздух поможет ей успокоиться.

Она ошиблась: в Вирджинии летом по ночам довольно тепло. Все же она уловила легкое дуновение ветерка, вышла на балкон, тянущийся вдоль всей стены, и встала у перил. В воздухе пахло лавандой, и она, коснувшись растения в горшке, подумала о доме. Если добавить к этому аромат лимонов, она, закрыв глаза, смогла бы представить себя на Сицилии.