- Не споткнулись, пока бежали?

- Я уже протрезвел, не должен, – подмигнул он мне, – платьице королева одолжила? А я все высматривал вороненочка, а здесь виноградинка.

Я надуто промолчала. А между тем на нас с любопытством поглядывали, перешептываясь. «Это, наверное, та самая панна?» – долетало шушуканье. Уже сплетни пошли. Нет, я не смогу ужиться при дворе.

- Вот ваш камень, – достала я из поясной сумочки рубин.

- Видишь, лазить на коленях пришлось тебе, – сощурил он глаза.

- Я посылала служанку, – щеки сразу порозовели.

- Да ладно, я сразу же вернулся за ним, но так и не нашел. Значит подобрала ты.

- Ну, хоть не мне одной на коленях ползать пришлось, – нашлась я, как поддеть нахала.

- Это да, – как ни странно, легко согласился Ярек.

- Возьмите же его, – нетерпеливо протянула я камень.

- Это тебе подарок, – высокомерно отодвинул он мою руку.

- Мне от вас подарков не нужно, заберите, – продолжала я настаивать.

- И не подумаю, – так же упирался Яромир.

- Не возьмете? – посмотрела я в наглые смеющиеся глаза.

- Нет, – пожал он плечами.

- А придется, – хихикнула я, и быстро приподнявшись на цыпочках, кинула ему рубин за пазуху.

Да, воспитанной панне не прилично так поступать, но какое у пана-гусачка было лицо – удивленное, детское. Дерзость того стоила! Ничего, потом достанет.

- Вороненок, я гляжу батюшка-то тебя не порол, – хмыкнул он, наконец.

- Вас, пан, тоже.

Танец завершился, мы раскланялись и разошлись по своим углам. Вечер продолжился, танец сменялся танцем, ко мне выстраивались в очередь кавалеры… Но Яромир Ковальский больше не подошел. Он развлекал хорошеньких барышень, приглашая танцевать то одну панночку, то другую. С ними он вел себя скромно, сдержано и не позволял лишнего. Конечно, издеваться можно только над деревенским «вороненком».

Незадолго до конца празднества Ковальский и вовсе удалился, не бросив в мою сторону ни одного прощального взгляда. Ну и пусть, даже лучше.

Последним танцем была ладская плясовая. Король хотел сделать приятное своей королеве, они опять пустились в пляс первыми. Мне в пару достался шустрый, небольшого росточка, совсем молоденький безусый шляхтич. Он неумело пару раз наступил мне на ногу, сильно при этом извиняясь. Но все равно было весело. На меня дохнуло домом: горящим очагом в камине, запахами яблок и жаркого из кухни, смехом расторопных служанок и звуками деревенских свирелей. Это моя жизнь, мой мир. А пан Ковальский? Пусть идет себе спасть, и без него (особенно без него) бал чудесен.

При выходе из танцевального зала знатных гостей ждали их слуги с подсвечниками, чтобы проводить в отведенные покои или к каретам. Я завертела головой, но ни Граськи, ни Проськи так и не увидела. Уже коридор опустел, все разошлись, а я так и стояла, озираясь по сторонам. Вот негодницы, заснули что ли?! Ну ничего, дорогу я и сама помню: левое крыло, боковая комната справа от большого витражного стекла с орнаментом из лозы виноградника. Нагло забрав себе горящую в нише масляную лампу, я отправилась на поиски своего ночлега. Покои мне выделили превосходные: две комнаты, в одной из которых стояла большая дубовая кровать, заваленная мягкими перинами и подушечками, а в другой имелась кадушка для омовения и печь для подогрева воды. Рядом с покоями хозяйки была каморка для служанок, тоже вполне приличная, с кроватями и окном.  

Осталось найти виноградный витраж и спать, спать, спать. Ноги просто гудели, и, кажется, я натерла пятку. Галереи и переходы были пустынны. По дороге мне встретились только чьи-то служанки да солидный пан, в сильном подпитии дремавший на деревянной скамейке, и больше никого.

 Добравшись до левого крыла, я легко нашла стеклянный виноградник, осветив его масленкой. Вот и моя дверь, я толкнула бронзовую ручку. В комнате никого не было, лишь горел подсвечник с пятью свечами и была разобрана кровать. Эти вертихвостки точно заснули, ну ничего, завтра я с ними поговорю по душам!

Скинув опостылевшие башмаки, я плюхнулась на кровать. Королевское платье без шнуровки, легко снимается, значит разоблачиться я смогу и сама. Пальцы медленно начали расстегивать мелкие пуговки-жемчужины… И тут из соседней комнаты вышел… Ярек!.. совершенно голый, вытирая мокрые волосы рушником.

Я вскрикнула, вскакивая с кровати.

- Какая наглость! – крикнули мы почти одновременно.

Ярек сначала прикрыл непотребство мокрым полотенцем, потом, пошарив глазами, резким движением сдернул с кровати простынь и завернулся в нее, перекидывая край через плечо.

- Панна, вы совсем всякий стыд потеряли?! – заорал он на меня.

- Да нет, это у вас ни стыда, ни совести! – тоже повысила я голос, немного приходя в себя. – Что вы делаете в моей комнате в таком виде?!

- Это моя комната! – прорычал Ковальский. – А вы, панна, в своем стремлении заполучить влиятельного мужа переходите все допустимые границы!

- Не смейте меня оскорблять! – вконец разозлилась и я, сжимая кулачки.

- Вы сами себя оскорбляете: сначала подкарауливаете меня пьяного в коридоре и, пользуясь моей… – он замялся, подбирая нужное слово, – моей беззащитностью, бесстыже строите мне глазки. Потом откровенно флиртуете на балу, при всех шаря ручонками у мня за пазухой, а теперь приперлись соблазнять прямо в опочивальне? – Ярек уперся руками в бока, гневно раздувая ноздри.

- Да как вы смеете, – пальцы спешно застегивали пуговицы, – я не ловила вас в коридоре, какое самомнение, и руки вам за пазуху не совала, а лишь кинула камень, потому что вы не хотели его брать! И, вообще, выметайтесь из моих покоев, их мне сегодня выделила королева, я буду жаловаться!

- Королева не могла вам выделить покои в правом крыле, здесь живут холостые шляхтичи, а для глупеньких панночек есть левое крыло!

- Что? – краска начала заливать мое лицо, шею, уши. – Вы уверены, что это правое крыло? Может это вы перепутали? – спросила я уже не так уверенно.

- Не имею привычки путать право и лево, в отличие от бестолковых панночек, – Ярек демонстративно скрестил руки на груди.

- Простите, – прошептала я, подхватывая туфли и босиком бросаясь к двери.

- Куда?!! – Ярек перегородил мне дорогу. – Хотите, чтобы вас увидели выходящей ночью из моей спальни? Хотя у вас, наверное, именно такие намерения.

- Да нет у меня никаких намерений, это чистая случайность, можете убедиться завтра, что у меня точно такая же комната, но только в левом крыле.

- Специально у королевы именно ее попросили, хитро.

- Да какое у вас самомнение! Больно вы мне нужны, напыщенный гусак! – нет, он доведет меня до белого каления. – Дайте пройти, там никого нет.