— И вы, вне всякого сомнения, чрезвычайно умелая в этом смысле?

— Полагаю, достаточно умелая, учитывая немалую практику, — раздраженно отозвалась она.

Он снова рассмеялся.

Даже через вуаль он мог почувствовать взгляд, который она метнула в него.

— Вы всегда такой веселый после подобных занятий?

— Нет, не всегда. — Обычно его настроение было мрачным, если не угрюмым. Женщины, с которыми он спал, не были теми, кого он хотел видеть в своей постели и кто мог бы привязать его к себе. Но сегодня он ни разу не вспомнил о миссис Истербрук. — А вы всегда такая раздражительная после этого?

— Возможно. Не помню.

— Покойный барон был неважным любовником?

— А вам, очевидно, хотелось бы, чтобы он был таковым?

Кристиан никогда не думал, что его будет волновать, имела ли женщина лучших или худших любовников, чем он. Но в данном случае он обнаружил, что для него это важно.

— Пожалуй. Я предпочел бы, чтобы он был совершенно безнадежен — желательно, импотент.

Ему хотелось, чтобы он был единственным, кто когда-либо вознес ее на вершины блаженства.

— Жаль разочаровывать вас. Возможно, он не был воплощением Эроса, но неплохо справлялся со своими обязанностями.

— Вы меня ужасно расстроили, баронесса. — Внезапно ему пришла в голову мысль. — В таком случае что в нем было не так?

— Прошу прощения?

— Он был приличным любовником, тем не менее после его смерти вы перешли на… самообслуживание. И совсем не потому, что посвятили себя его памяти. Он изменял вам?

Она остановилась. Ненадолго. И практически сразу двинулась дальше, ускорив шаг. Но Кристиан получил ответ на свой вопрос.

— Он был дураком, — заявил он.

Она пожала плечами.

— Это было давно.

— Не все мужчины ловеласы.

— Знаю. Я предпочитаю держаться подальше от мужчин не потому, что потеряла веру в них, а потому, что больше не уверена в своей способности сделать правильный выбор.

— Мне очень жаль.

— Свобода имеет свои преимущества. — Она повернулась к нему лицом. — Во всяком случае, я была замужем. А каково ваше оправдание? Разве мужчине с таким громким титулом, как у вас, не следовало бы обзавестись к этому моменту одним или двумя наследниками?

Кристиан не преминул заметить, что она сменила тему. И довольно ловко.

— Конечно, следовало. И у меня нет оправдания. Вот почему я нахожусь на пути к лондонскому сезону, чтобы исполнить свой долг.

— По вас не скажешь, что вы преисполнены энтузиазма. Вам не нравится сама идея брака?

— Не имею ничего против этого института, но подозреваю, что он не для меня.

— Почему?

И снова ее анонимность позволила ему свободно говорить о вещах, о которых он никогда бы даже не заикнулся.

— Понятно, что я должен жениться — и скоро. Но я почти не надеюсь найти девушку, которая меня устроила бы.

— Вы хотите сказать, что ни одна женщина не достаточно хороша для вас?

— Совсем наоборот. Не считая моего наследства, мне особо нечего предложить женщине. Меня едва ли назовешь остроумным собеседником. Я предпочитаю проводить время в экспедициях или запершись в своем кабинете. И даже когда у меня возникает желание задержаться в гостиной и вести светский разговор, я не слишком приятная компания.

— Многие девушки будут более чем рады не заметить этих недостатков.

— Я не хочу, чтобы мои недостатки не замечали. Для этого существуют слуги, чтобы терпеть мои причуды, одобряют они их или нет. Моя жена должна обладать характером, чтобы сказать мне, что я веду себя отвратительно, если это так.

— То есть вы знаете, что порой ведете себя отвратительно, — задумчиво произнесла она. — Но, если у вас такие строгие требования к жене, если она должна в равной степени обладать умом, характером и отвагой, почему вы не начали поиски раньше? Почему вы ограничили себя одним сезоном и одним выводком дебютанток? Едва ли это разумный подход к задаче.

Нет, конечно. Он поступил глупейшим образом, уверив себя, что его женитьба будет чисто формальным делом. Но он не мог признаться в этом, какой бы анонимной ни была баронесса.

— Что ж, мне придется заплатить за это.

— Вы говорите как типичный англичанин, полный мужественного терпения и смирения.

Кристиан восхитился ее ироническим тоном.

— Мы довольно пассивны, когда дело касается подобных вещей. Погоню за счастьем мы оставляем американцам, а романтику считаем уделом французов.

Баронесса промолчала. Корабль плавно покачивался, поднимаясь и опускаясь, словно лежал на груди спящего гиганта. Бусинки на ее юбке позвякивали одна о другую, как отдаленный дождь из жемчужин.

Они спустились на два пролета лестницы и свернули за угол. Она остановилась.

— Я пришла.

Он запомнил номер ее каюты.

— Буду ли я иметь удовольствие встретиться с вами за завтраком?

— Вы хотите, чтобы вас видели в моем обществе? — В ее голосе прозвучало удивление.

— А что в этом такого?

— Вас запомнят как джентльмена, сопровождающего леди в вуали.

— Меня это вполне устраивает.

Она стояла спиной к двери, взявшись за ручку, словно защищая от него вход.

— А если я скажу нет?

— Так легко вы от меня не избавитесь, баронесса. Если вы не согласитесь позавтракать со мной, я попрошу вас прогуляться со мной по палубе после завтрака.

— А если я скажу, что позавтракаю с вами, но больше не буду с вами спать?

— Похоже, вы намерены довести меня до слез, мадам.

Он коснулся края ее вуали, ниспадавшей на несколько дюймов ниже подбородка. Шелковистая ткань невесомо скользнула по его пальцам. Даже если она хотела отстраниться, за ее спиной была стена, точнее, дверь.

— Вы не ответили на мой вопрос, — сказала она.

Глупо было радоваться трепетным ноткам в ее голосе, вызванным его прикосновением, но Кристиан пришел в восторг.

— Условия сделки остаются в силе, — сказал он. — Я буду делать все возможное, чтобы соблазнить вас, а вы вольны уйти, когда пожелаете. А теперь ответьте, вы встретитесь со мной за завтраком?

— Нет, — сказала она, добавив после секундной заминки: — Я не могу есть с опущенной вуалью. Я встречусь с вами на прогулке.

На самом деле Кристиан не верил, что она полностью откажется от встреч с ним. Почему тогда его сердце облегченно забилось?

— Назовите место и время.

— В девять утра. На прогулочной палубе.