– Ну, хорошо, я сам с ним поговорю. Если ты представлять меня будешь. Ты человек уважаемый, он тебя послушается, когда слово за меня скажешь.

– Я Егорыча давно знаю… И уважаю, – немного подумав, сказал авторитет. – И не хочу выглядеть перед ним идиотом. Я к нему сунусь, а он расскажет мне, как все в реале было. А он человек суровый, с конкретными подвязками… Я же тебя убью, если лажанусь перед ним. Живьем закопаю!

Карьял умел делать страшные глаза, но Ченцов почему-то не очень его боялся. Во всяком случае, до обморочного состояния не опустился… В конце концов, он решил круто изменить свою жизнь, теперь он такой же крутой, как и сам Карьял.

В машине сидел Совок, а с ним еще два мужика из бывших, которых Ченцов взял к себе в личную охрану. В ресторан их не пустили, но они рядом. Только вот надежды на них никакой. В случае чего не смогут они за него заступиться. И не отомстят, если вдруг его убьют… И все равно их присутствие придавало ему уверенности. Он и сам не понимал почему.

– Ну, там не только секс… Мы с Мариной расстались, я думал, что все, а она преследовать меня стала. Домой ко мне заявилась, с женой поссорила. А жена у меня главный бухгалтер, если мы с ней разойдемся, то конец моему бизнесу. В общем, я должен был Марину приструнить, привез ее к себе на дачу, там у меня героин был, я сделал ей укол, чтобы успокоить…

– Ты идиот, а я с идиотами дел не имею. Егорыч в законе, и если он поставил тебя на счетчик, значит, так надо… Я, конечно, могу с ним поговорить. С глазу на глаз. Но гарантий дать не могу. Если он скажет, что тебя нужно «замочить», я сделаю это. Своими руками! – угрожающе рыкнул Карьял. – Ты меня понимаешь?

– Понимаю.

– Идти мне к Егорычу?

На этот раз Ченцова по-настоящему проняло, и он мотнул головой.

– Тогда я останусь здесь. А ты пойдешь… – Карьял прямым текстом назвал место, на котором он хотел его видеть, и захохотал, движением руки показав на дверь.

Ченцов покинул кабинет, сел в машину, поехал на базу, а этот смех продолжал преследовать его.

Тихо в ресторане, уютно, мягкая музыка ласкает слух, запах мясной солянки возбуждает аппетит. И совершенно не хочется говорить о делах. Да и нельзя предъявлять человеку, с которым делишь трапезу. Не хотел Егор обострять отношения с Каучуком, но и молчать нельзя.

– Я с Робертом говорил, будем с него снимать.

– С Робертом? – Вор не изменился в лице, но серебряная ложка в его руке зависла в воздухе.

– Роберт. С Лесного. Оттуда наркота идет.

– Да, знаю такого. И что?

– Я на него по случаю вышел.

– Что за случай? – Каучук спросил об этом без особого интереса, будто просто хотел увести разговор в сторону.

– Да так, была одна личная тема… Роберт сейчас на подъеме, деньги у него реальные, нам они точно не помешают.

– Не помешают, – замедленно кивнул вор, в легком смятении глядя на Егора.

– Роберт понятия имеет, ему с нами под конфликт идти не с руки. Я ему сказал, что надо делиться, и он согласился.

– Понятия имеет, – в тяжелом раздумье проговорил Каучук.

– Я ему за прошлое не предъявлял. Ну, не завозил и не завозил, главное, чтобы он сейчас в процесс включился… Не предъявлял, говорю, за прошлое…

– Это ты о чем? – Голос у Каучука завибрировал от сильного душевного волнения.

Роберт действительно завозил ему, но деньги до кассы так и не дошли. Егор почему-то в этом не сомневался. Только вот железных доказательств у него нет, а без них лучше не впрягаться в телегу. Да и не хотел он ссориться с Каучуком. Нельзя доводить дело до конфликта, а то ведь и другие за ними потянутся. Тот же Роберт с крючка соскочит, как только учует разлад между ними. Но предупредить Каучука надо.

– Да о том, что не было денег в кассе. Зачем тогда говорить?

– Ну, может, на измену со страху сел?

– Вот я и говорю, что зря он погнал. За такие дела реально спрашивают. Но я не стал его править, пусть живет. И платит… А может, и завозил на «общак», – задумчиво произнес Егор, и Каучук внутренне вздрогнул.

– Не знаю, – выдавил он.

– Вот и я не знаю… Чтобы не было «непоняток», брать с него при свидетелях будем. Так нормально?

Егор старался не обострять отношения, но ясно дал понять, что Каучук у него под подозрением. И если вдруг он поймает его за руку, церемониться не станет. «Крысить» из «общака» – последнее дело, за такое убивают.

Каучук все это понимал, и вряд ли ему нравится столь пристальный контроль с его стороны, но волну гнать он не станет. Хорошо он устроился в этой жизни, и, скорее всего, нет у него желания рисковать своим достатком на старости лет. Тем более требовалось от него немного – не запускать в «общак» лапу. Погрел руку на воровских делах, и в сторону – радоваться тому, что не предъявили по всей строгости…

Ченцов собирался ехать на базу, а Роберт встал у него на пути, в сопровождении скуластого качка вломился во двор. Он уже не церемонится, не назначает встречи на нейтральной территории. Все, закончились игры в конспирацию.

– И что это значит? – с вызовом в голосе спросил Денис, недовольно глядя на непрошеного гостя.

– Да нет, это я должен тебя спросить! – Роберт развел руки, сжал их в кулаки. Казалось, он предлагал Ченцову помериться с ним силами на кулаках. А он мог, у него КМС по боксу.

– Ну, спрашивай.

Сначала из машины показался Совок. Рослый мужик, плотного телосложения, руки длинные, сильные, не знающие покоя – постоянно в движении. Массивная голова на крепкой шее, тяжелое лицо, широкий, слегка приплюснутый нос, искривленный рот. Глаза дурные, взгляд блуждающий. Душевными расстройствами он не страдал, на учете в психдиспансере не состоял, ну так справка о состоянии душевного здоровья к его лбу не приклеена.

Вслед за ним из машины вышли остальные – Жоржет и Лелик. Эти не такие рослые и внушительные на вид, но в них чувствовалась сила. Не похожи они были на психов, и все же, будь Ченцов на месте Роберта, он бы не стал с ними связываться.

И вчера день выдался прохладным, и сегодня не запогодилось, поэтому все трое в кожаных пиджаках. И джинсы на них фирменные, не какой-то там Китай. Причесанные, прилизанные, а у Жоржета еще и боевой ствол в кобуре под мышкой. Когда-то мужик всерьез увлекался пулевой стрельбой, он и сейчас точно клал пули в «десятку», но это не давало ему права держать при себе огнестрельное оружие. Впрочем, Ченцов и не думал его отговаривать от незаконного ношения. Если вдруг, сам он не при делах…

– Я не понял, ты что, охрану себе завел? – озадачился Роберт.

– Ну, ты же сказал, чтобы я сбыт товара организовал, вот я и взялся. Дело серьезное, как без охраны? Мало ли, вдруг завалить кого-то придется. – Ченцов многозначительно глянул на пучеглазого Жоржета, и тот отвел в сторону полу пиджака, обнажая рукоять древнего, но убойного «нагана».