— Я узнаю обо всем последним, — строго сказал командор и осуждающе взглянул на своего помощника: — Разве я не говорил тебе, что все мало‑мальски значительные события должны быть мне известны? Одним словом, я должен немедленно осмотреть это судно… Они, случаем, не собираются отплыть прямо сейчас?

— Нет, не должны. У них в трюме, говорят, небольшая пробоина, которую старик Хуан с сыновьями подрядился заделать.

— Очень хорошо. А пойдет с нами… моя любимая наложница.

— Хозяин! — вскричал Жюстен. На этот раз в его голосе прозвучал ужас.

— Ты хочешь сказать, что нехристи знают, кто я такой?

На лице Жюстена проступило явное облегчение, как если бы он понял, что задумал его господин.

— Возможно, им сказал кто‑то из рыбаков.

— Об этом я не подумал… А что, если ко мне в гости приехала любимая племянница?

— В этом нет ничего странного. У рыцарей тоже могут быть родственники.

— Вот только найти бы нам чадру, — произнес де Мулен мечтательно. — Или паранджу.

— Паранджу? Вы имеете в виду, что ваша племянница приехала с Востока?

— А почему у меня не может быть племянницы на Востоке?

— Тогда это будет значить, что кто‑то из ваших близких либо женился на неверной, либо девушку из вашего дома выдали замуж за поборника ислама.

Соня слушала разговор мужчин и ничего не понимала. Какие‑то странные слова они произносили. Казалось, что она их где‑то слышала, но где, не могла вспомнить.

— Я думаю, что паранджа отыщется, — проговорил Жюстен, и старый рыцарь взглянул на него с одобрением.

— Друг мой, обычно я не вмешиваюсь в твои дела и не задаю тебе напрасных вопросов, но твоя расторопность приводит меня в восторг. Может, ты сам и недоволен собственной судьбой, которая тебе, дворянину, не дала подняться над другими, добиться чего‑то большего, чем быть слугой у какого‑то там рыцаря из милости.

— Хозяин! Мсье Арно! Как вы можете думать, будто я хоть на минутку пожалел о своей судьбе?! И все благодаря вам. Мы оба прожили жизнь достойную, и нам обоим не о чем жалеть.

— Согласись, время от времени Господь являет нам свою милость, не давая и в старости обрасти мхом. Я предчувствую, что в самом ближайшем будущем нас с тобой ждут некие приключения.

— Кажется, я даже слышу звук боевой трубы! — Жюстен встрепенулся и расправил плечи.

— Тогда что мы медлим? Вперед, мой боевой товарищ! Нас опять позвали на защиту обездоленных и угнетенных!

— Вы необычная женщина, Софи, — сказал ей Арно де Мулен, когда они вдвоем сидели на открытой веранде задней стороны дома, выходящего на скудный, неухоженный сад.

Вообще‑то они не просто сидели, а ждали возвращения Жюстена, который должен был разузнать для них кое‑что о судне «Эфенди», о его команде и грузе в трюмах…

Великолепные планы насчет посещения судна втроем по здравом размышлении были отметены. По словам старого рыцаря, Жюстен обычно располагал нужными сведениями, даже не выходя из дома. А уж если он отправлялся непосредственно на место событий, тут ему равных не было.

Так что теперь и княжна, и старый рыцарь в ожидании новостей вели неторопливый разговор, в который между делом, как в венок, де Мулен вплетал такие вот незатейливые комплименты насчет Сониной необычности.

— Если бы вы могли знать о женщинах нашего рода, то не говорили бы так, — отвечала командору Соня. — Они действительно были необычными, потому что обладали даром, которого я начисто лишена. Я просто женщина, напуганная прежней бедностью и отправившаяся в сие длительное путешествие только для того, чтобы мои потомки этой бедности не знали.

— Видите! — торжествующе улыбнулся он. — Какая женщина в наше время беспокоилась бы не о себе, а о своих потомках? Однако у вас может не случиться никаких потомков, если вы и дальше будете пренебрегать святой обязанностью каждой женщины — продолжением рода.

— Но как же я могу отдаться этой своей обязанности? — удивилась Соня. — Не зная ничего о судьбе своего венчанного мужа, с каковым пробыла вместе всего две недели, и потерявшая его из виду, похоже, навсегда. Пока я не получу достоверных сведений о его местонахождении или, не приведи Господь, о смерти, я не могу думать ни о каком другом мужчине в качестве мужа…

Она, конечно, не стала говорить о том, что у нее был роман с неким Патриком Йорком, который сделал ей предложение руки и сердца, на каковое она ответила согласием. Только смерть Патрика, с кем она не была так строга, как положено венчанной супруге, избавила ее от двоемужества и от клятвопреступления.

— Думаю, я могу вам помочь, — проговорил ее собеседник, рассеянно посматривая на яркие краски заката.

— Помочь? Но как? — удивленно поинтересовалась Соня.

— Об этом мы с вами поговорим потом, а для начала… Расскажите‑ка мне о так называемом даре, который был присущ женщинам вашего рода.

— Странно, почему вы спрашиваете меня об этом?

Она и в самом деле была сбита с толку. Соне случалось рассказывать о своих прабабках — она гордилась родством с одной из основательниц рода, Любавой, которую в свое время едва не сожгли на костре как ведьму. И с прекрасной Анастасией, попавшей в плен к татаро‑монголам и ставшей женой монгольского нукера. Но обычно рассказы о предках заводила сама Софья. Еще ни разу никто ее о том не просил, да еще так настойчиво.

— Потому что я чувствую: в вас заключена большая сила. Только вы не умеете ей найти применения, а точнее, дать ей выход, потому что не знаете себя так, как знает совершенный человек.

— Совершенный! — со смехом повторила Соня. — Много ли вы видели совершенных людей?

— По крайней мере близких к совершенству видел, — без улыбки сказал Арно де Мулен.

— Простите, моя веселость, наверное, не ко времени, — повинилась Соня. — Но где все же такие люди проживают?

— На Тибете.

— Это такое место на земле, о котором мало кто знает? — сказала она. — Что‑то вроде земного рая?

— Нет, моя дорогая, Тибет — это суровый край. Это горы на краю земли, и в них живут люди, которым ведомы божественные откровения. Тибетские монахи много знают и многое умеют, и нет им равных по мудрости на всей земле.

— И вы у них учились?

Арно де Мулен помедлил, но проговорил с сожалением:

— Нет, я был в одном из монастырей с тайной миссией и вынужден был задержаться, потому что как раз в это время сошла с гор снежная лавина и отрезала нам путь обратно…

— Но вы воспользовались вынужденной задержкой и вкусили с древа мудрости, — нетерпеливо затеребила его Соня.

— Я попросил у ламы разрешения посидеть в сторонке, пока он учил нескольких монахов простым, как он считал, премудростям. Но благодаря полученным ненароком знаниям я мог бы помочь вам высвободить вашу силу, научить ею пользоваться.