– Ты хам и мерзавец! Пусти меня, мне больно!

– А ты просто шлюха! – не остался в долгу я. – Попробуй возрази! Весь институт знает о твоей связи с замдиректора по науке. Если бы ты его не ублажила в постели, не видать тебе докторской как своих ушей!

Я отшвырнул ее к раковине и плюхнулся на стул. Виски сдавило болью. Я достал сигарету и с тревогой заметил, что рука вибрирует, как отбойный молоток. Лера это тоже заметила. Надо ей отдать должное – она всегда быстро восстанавливала над собой контроль. Она достала из холодильника валерьянки, накапала в рюмку и протянула мне.

– На, выпей! Тебе необходимо успокоиться.

Я грохнул рюмку об стену.

– Дай коньяка! – потребовал я.

Она принесла бутылку «Московского» и плеснула мне в пивной фужер. Ровно сто грамм – можно не проверять! Когда наука рухнет окончательно, а «Мерседес» ее бросит, то Лера не пропадет – вполне может работать барменом.

Я выпил коньяк залпом, жадно затянулся сигаретой и почувствовал, как тепло из желудка разливается по телу. Виски отпустило, рука перестала дрожать, я почувствовал, что способность рассуждать вновь возвращается ко мне. Лера тоже уловила перемену в моем состоянии и решила воспользоваться моментом. У нее всегда было чутье на подходящие моменты. И, что гораздо важнее, была решительность, чтобы воспользоваться этими моментами. А вот мне этого никогда не хватало.

– Это хорошо, что ты сам начал разговор, – сказала Лера. – Так вот, нам необходимо расстаться. Понимаешь?

– Чего уж тут понимать? – криво усмехнулся я. – Я теперь не вписываюсь в твои новые жизненные планы. Ну что же! Давай обсудим детали.

Я затянулся, выдохнул дым и продолжил:

– Я забираю компьютер, диван, музыкальный центр и письменный стол. Все остальное можешь оставить себе. А самое главное – я в коммуналку не поеду!

– На две однокомнатные эту квартиру не разменять… – в раздумье сказала Лера. – Одна тогда будет в области.

– Ничего, «Мерседес» доплатит! – отрезал я. – Короче, как только размениваем квартиру, ты тут же получаешь развод.

– Хорошо! – сказала Лера. Она быстро умела находить компромиссы и поэтому всегда самым кратчайшим путем достигала желаемых результатов. Сейчас ей надо было быстро и эффективно избавиться от ставшего бесперспективным мужа.

Золотая женщина! Она не стала, в соответствии с модной тенденцией, для решения проблемы нанимать киллера, а честно разменяла двухкомнатную на Октябрьском Поле на однокомнатную улучшенной планировки в Крылатском – для себя, и однокомнатную в бескудниковской блочной пятиэтажке – понятно, для кого.

Через месяц я въехал в однокомнатную «хрущобу» в Бескудникове. Теперь я был холост и готов начать новую жизнь.

Однако жизнь не была готова к этому.

* * *

Я лежал и думал: а может быть, права Лера в ее непоколебимом убеждении, что счастье – это когда все идет по плану? И если устранить или обойти обстоятельства, мешающие претворению планов в жизнь, – это и есть дорога к гарантированному счастью.

Я вздохнул и сел на диване. Захотелось закурить. Я полез за сигаретами. Ну, конечно! Пачка оказалась пуста, как пляж зимней ночью. Где-то должен быть неначатый блок синего «L&M»! Куда я мог его засунуть?

Пораскинув мозгами, я решил начать поиски со шкафа. Разумеется, я поленился взять стул и стал шарить руками по шкафу вслепую. И немедленно был наказан за лень: со шкафа сначала упала старая запыленная папка с аккуратно завязанными тесемками, а затем какой-то увесистый том больно ударил меня обрезом по голове, после чего свалился точно на мизинец левой ноги. Я выругался и поднял книгу. Фрезер «Золотая ветвь». Я отправился на кухню и швырнул ни в чем не повинного Фрезера в мусорное ведро.

Вернувшись в комнату, я поднял с пола папку, сдул с нее пыль и развязал тесемки. Там лежали какие-то тетради, а на самом верху – пожелтевший лист плотной бумаги с нарисованным на нем пастелью трогательным олененком с огромными наивными глазами.

Бэмби. Как же это было давно! Я ведь совсем забыл о тебе, Бэмби… Но вот увидел твой рисунок – и сразу вспомнилось все, как будто мы расстались только вчера…

Нет! Несчастная ты женщина, Валерия! Потому что не любила никогда! И невдомек тебе, что счастье – это когда ты любишь и тебя любят. Разделенная любовь – вот это и есть счастье!

А я любил!

Черт подери, как я мог забыть об этом и не вспоминать так долго?! О своей первой и единственной настоящей любви. О своей первой и единственной искренне меня любившей женщине.

* * *

Познакомились мы, когда я учился на втором курсе. Я был с друзьями на дискотеке в нашем студенческом общежитии. Дискотека проходила в маленьком, плотно забитом танцующими помещении и на местном жаргоне называлась «скачки». Вот на этих «скачках» все и началось.

Девушка моего приятеля привела свою подругу. Стройная невысокая блондинка с огромными васильковыми глазами. Она стояла в стороне и отрицательно покачивала головой в ответ на назойливые приглашения парней потанцевать. И я подумал: интересно, она недотрога или просто стесняется? Я подошел к ней и галантно осведомился:

– Девушка, вы не танцуете вообще или принципиально? Глядя на вас, я вспоминаю «Машину Времени». И знаете, почему?

Она смущенно пожала плечами, вопросительно глядя на меня своими огромными глазищами. Я был уже слегка пьян, поэтому чувствовал себя легко и непринужденно.

– Помните «Кафе «Лира»? «Вот за столиком дама, на даме панама, под ней – томный взгляд. Но Панама упряма, и клюет на Панаму уже двадцать восьмой кандидат».

– У меня томный взгляд? – застенчиво улыбнулась она.

– Нет, вы так же упрямы! Хоть и не двадцать восемь, но десяток кандидатов вы уже точно отшили. Впрочем, вечер только начинается, так что еще успеете поставить рекорд. Можно вас пригласить на танец или я должен стать одиннадцатым?

– Конечно, можно! – с готовностью кивнула она. До меня дошло наконец: она так упорно отшивала кандидатов, потому что ждала, когда ее приглашу я. В тот момент осознание этого факта мне просто польстило – и не более того!

Я обхватил ее за талию и повел к центру зала. Она положила мне руки на плечи – и тут музыка закончилась.

– Ну вот! – огорченно вздохнула она. Я повернулся к дискжокею – его функции исполнял мой приятель Леха – и крикнул:

– Алекс! Дай медляк для дамы!

Но Леха не услышал и врубил квиновский рок-н-ролл «Rock It». Пары продолжали покачиваться под обманчиво медленное начало хита сезона, но я знал, что за ним последуют лихие аккорды.

Мы отошли к окну. Оконное стекло запотело от дыхания танцующих. Девушка прикоснулась пальцем к окну и одним движением нарисовала лицо. Я пригляделся: ба, да это же я!

– О! Так вы художница?