litbaza книги онлайнДетская прозаБабушкин внук и его братья - Владислав Крапивин

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 14 15 16 17 18 19 20 21 22 ... 67
Перейти на страницу:

Над соснами появился птичий треугольник. То ли гуси, то ли журавли, я не разбирался. А может, аисты? Нет, у нас они не водятся. Я, по крайней мере, никогда не видал…

Зато есть песня.

Я оглянулся на дверь. Достал с самодельной полки кассету. Телевизор стоял здесь: кухня была просторная, почти что гостиная, тут мы и смотрели передачи. Но пока сюда никто не шёл, переживали, наверно. А я… я железный, что ли?

Включил, поставил кассету.

На экране появились мальчишки в белых флотских брюках и оранжевых рубашках. В три шеренги.

И вот песня:

Зная, что зима не за горами,
Что озёра скроет чёрный лёд,
Аисты с подросшими птенцами
Собрались в осенний перелёт…

А дальше — об аистёнке, который слабее других и может не долететь до далёкого Юга.

Один мальчик стоял впереди хора. Он-то и был аистёнком, пел тонко и чисто:

Знаю, вам нельзя меня оставить:
Не простят измену небеса.
Только, чтоб не сдерживать всю стаю,
Я сложу, наверно, крылья сам.
И помчится море мне навстречу,
И тугая соль ударит в грудь.
И в глазах умрёт закатный вечер,
И не станет больно мне ничуть…

Я вдруг понял, что солист похож на Ивку. Волосы, правда, не такие летучие и светлые, но лицо — похожее. И не только лицо. По-моему, у этого мальчика была такая же ясная, как у Ивки, душа. И… может быть, он тоже тревожился за старшего брата.

Господа взрослые, что же вы творите на нашей земле! Может, мы, дети, лишние на ней? И вы решили, что многих, кому уже восемнадцать, можно под корень?

«А дети? — будто возразил мне такой «взрослый». — Вы-то чем лучше? Мало вас, бандитов, в свои юные годы? Откуда вы такие?»

Я не знал, откуда. Хотя нет, я догадывался. Я огрызнулся: «От вас! От вашего озверелого мира. Бандиты — они те, кого с самого рождения никто не любил!» — «Ну, так возьми и полюби! Лыкунчика, Вальдштейна…» — «Издеваешься, да? Дурак…»

Я мотнул головой и снова стал смотреть на экран.

Да, солист явно походил на Ивку. И многие в хоре были на кого-то похожи. Вон те рыженькие близнецы — на Витю Брусилова, одного из «поповичей». А этот, в очках, — на Олега Птахина из моего нынешнего класса. А небольшой, чернявенький — на Рената Латыпова… Но все они были как-то чище, красивее. Песня будто озаряла их изнутри. Каждого… И вон того, тонкошеего, с белобрысой чёлкой и жёлтыми глазами… Тьфу ты, наваждение!

Но нет, лицом он, может, и похож на Вячика Вальдштейна, но… всё равно не похож. На такого разве поднялась бы у меня рука? Даже со страха… Да и страха бы не было.

Месяц, очень маленький и тонкий,
Тихо встал в надсолнечной дали.
Светит, словно просит аистёнка:
«Дотяни, дружок мой, до земли…»

…Отец однажды услышал эту песню и сказал, что она неправильная.

— Аисты не летают над открытым морем. Они мигрируют на Юг через Сахару.

— Это же просто песня! Она не про географию!

— Песне тоже нужна точность. Особенно если про полёт.

Я не поленился, взял первый том «Мира животных» (тогда у нас была большая библиотека). Прочитал про аистов.

— Они пересекают в полёте Гибралтарский пролив.

— Он же совсем не широкий.

Я сказал:

— Много ли надо измученному аистёнку?

Отец посмотрел внимательно.

— Ты его жалеешь? Или… себя?

Я тогда проглотил это молча. Пожал плечами. А сейчас вспомнил, и стало в горле колюче — не продохнуть. Я перемотал плёнку и пустил песню снова. Лбом вдавился в оконный переплёт.

Тихо вошла мама. Тронула за плечо. Я не обернулся.

— Мама, за что он меня ненавидит?

— Кто?!

— Он…

— Сашенька, да что с тобой! Что за глупости… Ну, перестань…

ВСЁ ВХОДИТ В РАМКИ

Я долго не мог уснуть. Мелодия про аистёнка никак не уходила от меня. В бабушкиной комнате слабенько, дребезжаще били часы. К их звону давно все привыкли, никого он не будил.

А ещё звучала, как струнный механизм, бабушкина кровать. Она тоже была старинная — со спинками, похожими на решётки готического собора. Раньше бабушка спала на ней в садовом домике.

Вскоре после полуночи подул шумный ветер. О наружной жестяной подоконник застучали капли. «Вот и лету конец», — подумал я уже сквозь сон.

Однако утром опять было солнечно и тепло. Даже лучше, чем вчера. Ветер прогнал запах дыма, а дождь, видимо, пригасил торфяной пожар.

Родители ушли, когда я ещё спал. Не стали будить. Когда поднялся, бабушка сказала:

— Спишь до десяти. Совесть-то есть?

Я сказал, что нету.

— Зато есть вот что! — И наконец отдал ей акварель со старым домом.

Ну, бабушка засияла! Даже поцеловала обожжённую рамку.

— Я её, бедную, сохраню на память. А картинку вставлю в новую. Такую же рамку, конечно, уже не найти, ну да ладно, главное, что сама акварель цела… Ивушка — ну до чего же славный мальчик! Умница!

— А я? Кто догадался туда поехать?

— И ты… Ешь яичницу и садись за уроки.

— Я же вчера был только на литературе.

— Её и учи.

— А по ней ничего не задали.

— Тебе всегда «ничего не задали»… Тогда чисти штаны, которые вчера извозил. Потом пойдёшь в «Овощи-фрукты» за капустой.

— Если будешь меня мучить, не отдам ещё одну вещь.

— Это какую же?

— А ты забыла!

— Выкладывай!

Я достал из кармана безрукавки железный гребешок.

— Сперва просила, а потом не вспомнила…

— А! Давай, давай! Пригодится.

— Знаю, — хихикнул я.

— Что ты знаешь?

— Что пригодится.

— Ну-ка, марш в магазин!

Гребешок и правда пригодился.

Когда я пришёл из школы и бесшумно отпер дверь, бабушка это не услышала. Я снял кроссовки и на цыпочках подошёл к её комнате.

Бабушка сидела на кровати, перед табуретом. На табурете стояло блюдце с молоком и хлебными крошками. Бабушка гладила гребешком ладонь, улыбалась и что-то шептала.

Я кашлянул у приоткрытой двери. Бабушка быстро воткнула гребешок в волосы. Взялась было за блюдце, но поняла: прятать поздно. Я был уже в комнате.

1 ... 14 15 16 17 18 19 20 21 22 ... 67
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?