— Товарищ лейтенант, — из-за спины послышался голос сержанта Кислицына.

— Да?! — отозвался группник и, поспешно проглотив кусок рисовой каши, повернулся лицом к подошедшему сержанту.

— Там за поворотом сожженный УАЗик, — Алексей показал в сторону дороги, и что бы пояснить, откуда у него такие сведения, добавил: — МОНку снимали и заметили. Вчера-то вечером, когда ставили, уже темнело, сквозь листву не разглядели. УАЗик на обочину съехал в куст. Может, в группировке ждали, что грохнувшие его сегодня ночью снова выйдут, вот нас и послали?

— Может быть, — задумчиво согласился Полесьев, — вполне может быть, — повторил он снова и, усмехнувшись, добавил: — Но значит, теперь уже не ждут. Через, — лейтенант взглянул на часы, — двадцать минут снимается и уходим. Да кстати, раз уж ты пришёл, смотри сюда, — и лейтенант вытащил из разгрузки карту…

…В принципе поиск можно было считать успешным. Группа обнаружила две совсем недавно посещавшиеся базы, близ одной из которых был найден тайник с двумя тщательно упакованными от сырости автоматами, а близ другой зарытый в землю пластмассовый бак для мусора, полностью забитый новыми комплектами камуфлированной формы. Но вживую боевиков группа так и не встретила. И снова была ночная засада, и снова поиск, на это раз не принёсший результатов, и уже под вечер очередная команда из центра: «Выдвигаться в район эвакуации» и координаты. Едва взглянув на цифры, Полесьев понял: это жопа.

— Старших троек ко мне! — приказал он, мысленно матюгаясь, достал карту, усевшись у ствола дерева расстелил её на колене и принялся рассматривать.

— Командир, — обратил на себя внимание подошедший Неверов, из-за стволов деревьев вынырнул Кислицын, вслед за ними появились младший сержант Жарков и младший сержант Тришин.

— Получен приказ на эвакуацию, — вроде бы хорошая новость, но сказано это было таким тоном, что все сразу почувствовали, что это писец. — Смотрите сюда: мы здесь, — веточка ткнулась в карту и пошла в сторону запада, — а машины прибудут вот сюда.

Присевший подле командира Кислицын даже присвистнул.

— Ни хрена себе! — глядя на карту, было понятно, что тот, кто определял район эвакуации, с местными условиями были знаком плохо или же ему было плевать на то что да как. Приказал, а там пусть выполняют. Откуда именно пришла такая команда, из отряда или из Ханкалы, теперь было неважно. Ясно было одно: никто её отменять не станет и эвакуационная техника дальше указанных координат не пойдёт.

— Ваши предложения? — группник постарался придать своему голосу утраченную бодрость.

— Командир, мы не успеем, — Неверов задумчиво провёл пальцем по карте.

— Если бы успевали, я бы вас не собирал, — огрызнулся Полесьев, и все вдруг поняли, что решение он уже принял, а их вызвал лишь для того, что бы утвердиться в этом решении. — Если мы пойдём как положено, то меньше чем за два дня не дойдём, а у нас, — он поднял к лицу руку с часами, — в запасе пять часов. Потом стемнеет.

— Пойдём по дороге?! — то ли предложил, то ли уточнил молчавший до этого младший сержант Жарков.

— Да, — коротко ответил группник и, качнув головой, продолжил: — Не вижу другого выхода. Идем по дороге, дистанция между людьми двадцать метров, между тройками- сорок. Каждый контролирует своё направление. Любое сомнение — сразу доклад. Любая остановка — рассредоточение. Любое движение — оружие с предохранителя и доклад. В случае нападения действуем по обстановке, но согласно отработанным схемам. Всё понятно?

— Да чего уж… — конечно, Семён не ждал особых возражений, но и не рассчитывал на то, что их не будет вовсе. Можно было, конечно, плюнуть, пойти по лесу, естественно, явиться в точку эвакуации через сутки и получить полный разнос, а можно было рискнуть, идти по дороге и успеть. Лейтенант Полесьев решил рискнуть. Что здесь сыграло большую роль: боязнь разноса или желание сегодня же оказаться в теплой постели? Скорее всё же первое… Переночевать ещё одну ночь в лесу не составляло труда.

Группа растянулась едва ли не на полкилометра. Впереди как всегда — сержант Кислицын, за ним пулемётчик Авдеев, следом разведчик-автоматчик Кулик, с отрывом от него метров в тридцать-сорок двигалась первая тройка ядра — сержант Неверов, рядовой Ткаченко, Кислицын — младший, за ним командир группы, старший радист рядовой Масляков, второй радист рядовой Субехин, дальше вторая тройка ядра во главе с младшим сержантом Тришиным, а затем, никак не желая отставать на определённые командиром сорок метров, замыкающая группу тыловая тройка — первый пулемётчик Тушин, второй разведчик-снайпер Кудинов, крайним шёл младший сержант Жарков — старший тройки. Двигались, внимательно вглядываясь в окружающие дорогу кустарники и растущие за ними деревья. Несмотря на накопившуюся усталость, спецназовцы постепенно наращивали скорость своего движения. Вскоре Полесьев понял, что группа двигается чересчур быстро, но останавливать и давать команду замедлить скорость не стал. Но когда впереди показался обрыв нависающих над дорогой остатков подковообразной возвышенности, головной дозор сам собой перешёл к привычному неторопливому шагу. Глиняные откосы этого хребетика, больше всего напоминавшие крутые скаты речного берега, как нельзя лучше подходили для организации засады. Подняв ствол, Кислицын- старший невольно поставил большой палец на предохранитель и плавно опустил его вниз. Не останавливаясь, он повернул голову и через плечо бросил идущему следом пулемётчику:

— Снять с предохранителя, наблюдать.

Авдеев перевёл флажок и услышал, как сзади послышался щелчок — это Кулик щелкнул предохранителем, устанавливая его на автоматический огонь. Не услышавшему этого звука Алексею он ничего говорить не стал. Впрочем, сейчас мысли Кислицына были заняты идущим позади братом, и чем дальше вдоль хребта уходил он со своей тройкой, постепенно выбираясь из-под нависающих обрывов, а значит всё больше удаляясь от источника потенциальной опасности, тем тревожнее становилось у него на душе. Когда позади рубанула первая очередь, Алексей уже знал, что будет делать в следующую секунду.

Полесьев сперва почувствовал удар в бок. Боли почти не было, но он мгновенно понял, что его ранило. Потом послышались выстрелы.

— К бою! — прокричал он, снимая оружие с предохранителя. Вокруг заплясали пылевые фонтанчики, послышался грохот пальбы, швыряя пули в сторону зашевелившегося в отдалении кустарника, в руках забился собственный автомат. Гильзы дробной осыпью покатились на разгорячённый весенним солнцем асфальт. «Связь, надо выйти на связь», — подумал Семён. Чувствуя, как его начинают покидать силы, он медленно осел на землю и слабеющими руками заменил магазин. Бой разгорался. С правого и с левого флангов заработали пулемёты. Будучи уверен, что это бьются пулемётчики его группы, Полесьев, превозмогая вдруг внезапно вспыхнувшую внутри боль, слабо улыбнулся, двумя длинными очередями разрядил только что вставленный магазин и, потеряв сознание, повалился на землю. Ещё десяток вражеских пуль прошли совсем рядом, чудом не задев безвольно раскинувшего руки лейтенанта.