мешай, отвлечешь — только хуже сделаешь. Судя по схеме, там в хвосте этом вдвое больше позвонков, чем у нас в хребте. А это только пятнадцатый…

— Перерыв, я так понимаю, делать нельзя? — почему-то шепотом спросил Мактар.

В ответ получил короткий кивок. Спустя еще несколько вскриков — двадцатый позвонок, сказал Антар, отмеряющий по звукам окончание очередного элемента — жрецу захотелось оказаться подальше. Странно, что сюда вся Башня не сбежалась, потому что голос у Альхэ тихим никогда не был.

Только когда Антар в очередной раз раздраженно потер висок, обводя взглядом все ответвления коридора, Мактар ощутил легкое покалывание от прикосновения к разуму. Понятно. Он отводит всех, кто мог бы подойти ближе, искажая восприятие этой части Башни. Жрец невольно проникся уважением, все-таки нелегкая задача. Кольнула совесть, но так работать с восприятием он сам не мог, ему нужно было видеть “жертву”.

— Рисуешь хорошо?

— Что надо расчертить? — Мактар был только рад ухватиться за способ отвлечься от жуткого ожидания, тем более, что крики словно стали чаще, видимо, запершиеся в лаборатории преобразователи нашли способ ускорить процесс.

— По той границе, смотри внимательно, — он кинул жрецу размытую мысль, выругался, и ухватил Мактара за запястье.

Руку обожгло, когда он вырвался из хватки, на коже чернел тонкий замысловатый узор, один из тех, что он видел на запястье у Альхэ. Когда рисунок прояснился, он различил сокращенно записанное “Антар”. Метка. Это была метка, которыми северяне пользовались для обмена мыслями, особенно, если склонностью к ментальным наукам не обладали. Пусть для полноценного общения существовали ограничения вроде расстояния, но понять состояние собеседника по ней можно было всегда. Зато вот так, рядом, она делала восприятие чужих мыслей более отчетливым и легким. Так что Мактар, решив повозмущаться позже, поймал кусок мела и отправился расчерчивать вход в лабораторное крыло, чтобы облегчить менталисту работу.

И, закончив, едва успел поймать летящую в его сторону длинную иглу с каплей крови на конце. Та легко вошла в стык плит, на который приходилось сердце разметки, рисунок “впитался” в камень и Мактар смог с чистой совестью отойти к двери. В другом конце коридора Антар также закончил контур.

— Надо было с этого начать, не подумал, — пробормотал он, устраиваясь напротив двери, рядом со жрецом.

— Долго еще?

— До полуночи должны закончить, — неуверенно произнес Дженталь. — Я слышал твой разговор с Рейтой.

— Я даже не удивлен.

— Если хочешь, я проведу тебя в архив, поищешь что-нибудь по Виттор Анктар. Мне и самому хотелось бы обойтись в дальнейшем без подобных сюрпризов. Правда, — он сбился, когда дверь дрогнула и из-за нее раздались возмущенные голоса. Антар сжал запястье, прислушиваясь к ощущениям, — правда сделать мы это сможем, только когда все закончится.

— Что там происходит?

— Альхэ как-то странно реагирует, словно снова теряет контроль. Не нравится мне все это…

Жрец и менталист снова посмотрели на дверь, синхронно подбираясь, чтобы быть готовыми вскочить на ноги в любой момент. Где-то за пределами лабораторного крыла раздался хохот, от которого оба вздрогнули, настолько неуместным был этот звук.

Наконец, Антар перестал нервно сжимать меченную руку, а в лаборатории наступила полная тишина. Дверь распахнулась, из-за нее выполз Менху, тут же устроившийся у стены. Руки у алхимика тряслись, тот выглядел бледным и измотанным.

— Еле уложили, когти эти ее, конечно, — он аккуратно коснулся располосованного лица, три длинных параллельных царапины начинались почти у самого глаза. — Но будет лучше, если ночь она проведет под куполом. Ни сама не пострадает, ни кого-то еще не покалечит.

И Менху прикрыл глаза, сползая по стене. Антар, закинувший на плечо алхимика, только коротко бросил переживающему жрецу: “Устал”, и направился к выходу из лабораторного крыла.

5

— Сколько пальцев? — Дунха посмотрел на недовольно прищуренную Альхэ, все еще зафиксированную на столе широкими ремнями с вытесненными на них знаками.

— Три с половиной. Если считать наполовину согнутый безымянный. Когда успел так глубоко руку повредить? — она прочистила горло и приподняла голову, осматриваясь.

— Когда тебя утихомиривал. Как ощущения?

— Будто меня ногами били. Но проблем с магией не ощущаю. Вообще.

Дунха отследил, как еще одна белая прядь вернула прежний цвет. Контроль над собой Альхэ действительно восстанавливала, но отвязывать ее он пока не решался. Подождет еще немного. Анктар, кажется, было все равно, тело болело, хотелось просто уползти куда-то в тепло, утащить к себе под одеяло тяжелый материнский меховой плащ, свить гнездо и не шевелиться пару дней, пока ощущения не пройдут.

— Все хорошо?! — из распахнутой Мактаром двери в помещение проник сквозняк. — Антар сказал, что ты пришла в себя, из храма сразу сорвался сюда…

Альхэ присмотрелась к жрецу, не понимая, за что цепляется взгляд, вроде бы Мактар ничуть не изменился. А потом рассмотрела — пятнышко метки на руке. Присмотрелась внимательнее, насколько позволял наклоненный стол. Антар. Понятно, они успели все-таки найти общий язык, кажется, надо кого-то чаще пугать своими выходками. Взгляд у жреца потяжелел, а Альхэ в ответ громко подумала о том, что чтение чужих мыслей без разрешения, заметно сокращает жизнь, а то и ухудшает ее. Мактар как-то странно изменился в лице, но подошел вплотную к Аль:

— А ты связана, что ты мне сделаешь?

— Это ненадолго, мой хороший, — в тон жрецу оскалилась преобразовательница. — Лучше скажи, когда вы с Антаром метками обменяться успели.

— Пока вас под дверью караулили и остальных отпугивали, чтобы никто не полез. Рука у твоей матери, конечно…

Альхэ посмотрела, как Мактар трет ноющее плечо и понимающе хмыкнула. Рука у Рейты Анктар действительно была тяжелой, да это и не удивительно. Все-таки у многих преобразователей в определенном возрасте срывало самоконтроль от бушующей внутри силы, доводы разума часто переставали восприниматься, и им на смену приходили физические методы воздействия. Даже саму Альхэ пару раз пороли. Правда, как подозревала Анктар-младшая, не за то, что сделала, а за то, что попалась. Поэтому все проделки теперь проходили через Антара, который или отговаривал Альхэ, или отводил глаза лишним свидетелям.

Дунха одним движением заставил ее наклонить голову, раздраженно шикнул на пернатую химеру, все-таки сбежавшую из клетки. Птица всех раздражала страшно, Макху даже порывался уничтожить крылатое чудовище, но то, издевательски гогоча, только поглощало магию, направленную на него. На Альхэ злились, но сделать ничего с последствием выброса не выходило, так что существо заперли в клетку на вершине Башни. Прошлой ночью химера все-таки сбежала и теперь, наслушавшись хозяйских криков, передразнивала их, заставляя окружающих вздрагивать. Анктар зловредно хохотала, прекрасно понимая, от кого птичке достался такой характер, но потом просто посмотрела на