внутри у него была, но он был не настолько глуп, чтобы серьезно на это надеяться. По крайней мере, ни с того ни с сего это точно не произойдет. С этим надо что-то делать самостоятельно. Если он будет вести себя как всегда, то все так и продолжится. Значит, настала пора меняться. Этот вопрос он смог обсудить с психотерапевтом и даже выработать некую стратегию, если это можно так назвать. В первую очередь нельзя позволять Дэну над ним измываться. Надо определить определенную границу и не давать ему ее переступать. Это первый шаг к изменению отношений. Он понимал, что для него с его мягким податливым характером дать отпор властному и жесткому Дэннису будет ой как не легко, но так просто не может больше продолжаться.

Завтра первое сентября. День, когда они первый раз за больше чем два месяца встретятся. Чем Дэн занимался все это время, он не представлял. Он очень хотел его увидеть и одновременно панически этого боялся. И проницательный психиатр прекрасно об этом знал. Но Новак никогда и ни за что в этом не признается. Ему казалось, что если он в этом признается, то он признает и собственную слабость и навсегда опустит руки, никогда больше не попытавшись что-либо изменить.

— Что вы скажете, когда увидите Дэ…

— Может, закончим на сегодня? — грубо перебил он его. — Я устал.

Взглянув на него укоризненно из-под стекол своих очков, врач громко и с досадой вздохнул, взял в руки блокнот, накарябал на нем что-то.

— Как пожелаете, — сказал он, вырвал листок и протянул его Новаку.

— Что это? — Машинально он взял листок в руки.

— Мой номер.

— Могли бы не трудиться, у меня есть ваша визитка.

— Тот номер рабочий, в нерабочее время он не доступен. А этот, что я вам дал, личный. По нему можете звонить в любое время дня и ночи, если вам вдруг понадобится помощь. — Он вновь поправил очки.

— Спасибо, но не стоило. Я не собираюсь занимать еще и ваше личное время своим нытьем. К чему вам это?

— Считайте, что это моя личная прихоть. Я о вас беспокоюсь.

— С чего бы вам обо мне беспокоиться? Разве я не один из множества обычных ваших пациентов?

— И да, и нет. Вы — мой пациент. Это так. Но я не считаю, что обычный. Если позволите, я искренне думаю, что в будущем вы станете великим человеком. Я не могу позволить нашему Району потерять такое дарование.

— Такой как я? Великим? У вас странное чувство юмора, — сказав, он поднялся с кресла и подошел к напольной вешалке, на которой висела его верхняя одежда. К его словам он отнесся скептически, ни капельки им не поверив.

— Только вот, я совершенно не шучу.

— Тогда вы крупно заблуждаетесь, — холодно сказал он и надел куртку. — Такой человек как я, вечно страдающий то от одного, то от другого, по определению не может добиться никакого успеха.

— Как раз наоборот. Страдание — это именно то, что делало великих великими. Люди, которых нещадно бьет жизнь, закаляются и прикладывают все свои усилия, чтобы этот мир изменить.

— Чересчур однобокое высказывание. Если это так, то каждый несчастный должен как минимум приносить пользу этому миру. Но, увы, подавляющее большинство поступает как раз наоборот. Пьяницы, наркоманы, асоциальные личности. Какая от них польза?

— Для того, чтобы стать великим, помимо страданий, требуется интеллект. И вы им обладаете.

— Ну, знаете ли, это уже не прикрытая лесть, — изрек Новак и шутливо улыбнулся.

— В моем мире это называют комплиментом. — Он ответил ему такой же сдержанной улыбкой.

День знаний

Каждый начал этот день по-своему. С жуткого похмелья, бушующей ревности и отвратительного душевного состояния от пережитого вчера. С клятвенного обещания сегодня изменить свою жизнь. Или с больничной койки и невыносимой боли в ноге и затылке. Неважно. С сегодняшнего дня эти трое — ученики Старшей школы, будущая элита этого общества.

— С сегодняшнего дня вы вступаете во взрослую жизнь, — вещал с пьедестала директор школы на первосентябрьской торжественной линейке. Он был толстоват, из под костюма и слишком туго завязанного галстука торчала крупная ряха, редеющие волосы были неумело уложены, лоб блестел от пота и жира, отражая яркий солнечный свет. Он тяжело дышал, то и дело, прерывая речь, чтобы сделать пару нездоровых свистящих вздохов. — Жизнь полную препятствий и сложностей, неизвестности и неопределенности. Это тяжелый и трудный путь, который далеко не все проходят с достоинством. И на этом пути есть один ценный ресурс, за которым каждый из вас будет охотиться всю жизнь — знания. Именно знания делают людей могущественнее, сильнее и значимее в этом мире. Именно они помогут прожить эту жизнь достойно. И только они смогут дать вам возможность внести вклад в наше будущее идеальное общество. Вы — будущее нашего Района, целого Мира. Каким будет это будущее? Это зависит от вас, мои дорогие. Старайтесь, учитесь и творите. И вы станете надежной опорой новому прекрасному миру без войн и агрессии, которого мы все так желаем!

«Какая великая в своей тупости идея» — уныло подумал Дэн, стоя в первом ряду рядом с одноклассниками. — «Мир без войн и агрессии? Может быть… если все человечество вымрет».

Он почти не спал, а от выпивки голова была словно свинцовая. Веки невероятно тяжелые, тело просто неподъемное, будто гравитация за ночь усилилась раза в два. «Выключите это чертово солнце!» — в сердцах подумал Дэн, и почувствовал очередную волну головной боли, сощурившись под лучами светила. Он бы ни за что бы и не пошел на это бесполезное сборище, если это не было бы обязательным условием зачисления в Старшую. Пропустить его можно только по уважаемой причине. Слишком уж сильно ему хотелось свалить от родителей и жить в достатке. Он не мог себе позволить хоть один мизерный шанс вылететь со школы.

Наконец, директор завершил свою нудную и предсказуемую речь. Все ученики радостно выдохнули и, словно пчелы в улье, зажужжали. «Пустые разговоры. Болтовня. Болтовня. Болтовня. Кретины!». Этот звук сейчас, как и любой другой, приводил его в бешенство. Каждое слово, каждый звук отпечатывался в его голове болью. Он рад был бы свалить оттуда сразу, как только закончится торжественная часть, но сделать это так просто ему не позволили.

— Дэн! — окликнул его знакомый голос, как только он попытался сделать ноги. Сделав вид, что не слышал, он, не оборачиваясь, пошел дальше. — Дэн! — настойчиво повторил голос. — Не делай вид, что не слышишь! — Голос его догнал и схватил