— Ну чего тебе?! — кипя от злости, сказал он. Секунду Новак посмотрел на него, а потом достал из кармана брюк пластинку таблеток и вместе с ними протянул ему бутылку воды, что держал в руке.

— Вот. Должно от головы помочь.

Грубо он выхватил бутылку и таблетки из его рук. Проглотил две штуки, выпил пол бутылки, запивая их. Не отблагодарив, всучил бутылку ему обратно и вновь попытался уйти, но Новак крепко держал его руку.

— Прекращай пить накануне первого сентября. Ты какой год уже в одном и том же состоянии на линейке, — попрекнул его Новак, а потом, присмотревшись к нему получше, продолжил. — Сегодня ты выглядишь хуже, чем обычно. Что случилось? Опять мать?

— Не твое собачье дело. Отпусти, пока я тебе не врезал! — Упоминание матери всколыхнуло весь вчерашний день и особенно ту мерзкую картину. В голове, словно эхом, пронесся этот стон.

— Я знаю, что я не во время, и все же я бы очень хотел сейчас с тобой кое о чем погово…

Он не смог договорить, ему помешал чей-то громкий басистый голос. Вмиг жужжание затихло и все обернулись посмотреть на источник звука. Посреди площади стоял громила нечеловеческого роста и комплекции. Огромный, мощный. Он смотрел сверху вниз на компанию парней, стоящую перед ним, и, казалось, он хочет их прикончить. Настолько пугающим был его вид. Новак сразу вспомнил титанов из греческих легенд и только подивился такой внешности. А вот Дэн — разговор про Альф и Бет с Лилит. «Это что, была не выдумка? Альфы существуют?».

«Вот встретишь Альфу в реальной жизни и поймешь, о чем я».

Действительно, стоило раз на него взглянуть, и все сомнения по поводу существования Альф сразу исчезли. Вот оно генетическое превосходство, о котором она говорила. Вот эта сила, недостижимая ни одному из Бет. А если у него есть те связи и деньги, что она упоминала, что же получается? На него нет никакой управы? Он может творить, что вздумается, и все сойдет ему с рук? «Сверхлюди, почти боги…». Кролик смотрит на волка с таким же благоговением перед великой силой и ужасом перед ней же, как и все они сейчас на него. «Вот как. То есть мы все-таки тупой скот?» — пронеслось в его голове. Злобно цыкнув, он вырвался из захвата Новака. Он пытался схватить его снова за руку, но не вышло. Дэн грубо его оттолкнул и покинул площадь. Все, что мог сделать Новак, смотреть ему вслед.

Ночной кошмар

Следующие две ночи Дэннис почти не спал. И виной тому были не загулы матери — с той ночи она была тише воды ниже травы, а сны. Стоило ему уснуть, как через час или два, он просыпался весь липкий от пота с таким стуком в груди, будто только что пробежал марафон. Большинство кошмаров в голове не задерживались, и, проснувшись, он не мог вспомнить, что же его так напугало. Но один особенно жуткий в память врезался надежно, что он до конца своих дней не смог забыть ни единой детали из него.

Ему снилось, будто его разбудил скрип кровати и стоны из родительской комнаты. Подумав, что это мать опять развлекается с любовником, отец-то еще не вернулся, он тут же бесцеремонно, охваченный яростью, распахнул дверь в ее комнату. Перед глазами встала та картина из детства. Ее улыбка, чужой мужик, она верхом. Он сжал кулаки, собираясь ударить, но в последний момент перед ударом он увидел светлые волосы. У его матери — рыжие. Это была не она. Лицо быстро трансформировалось, и он увидел на нем до боли знакомые черты: чуть приоткрытый от наслаждения ротик с пухлыми, такими мягкими губами, залитые румянцем щеки, небесного цвета глаза, немного прикрытые, которых почти не видно из-за густых длинных ресниц. Такое знакомое тело, такое близкое и дорогое. Но она не с ним, не его! Ее обхватили чужие руки. Парень, на чьем члене она с наслаждением скакала, присел, и он увидел его лицо. Это был тот переросток, его теперешний одноклассник. Присев, он посмотрел в глаза Дэну и надменно ухмыльнулся. Вслед за ним так же поступила и она.

Он проснулся. Вся постель была мокрая от пота, а самого его трясло, будто при лихорадке. Он посмотрел на свои трясущиеся руки, тяжело глотая воздух.

— Это бред! — Он обхватил свою голову руками и, подтянув к себе колени, уткнулся в них. — Этого не случится, — бормотал он. — Не случится. Никогда. Она меня любит.

Но никакие уговоры его в этом не убедили. Улыбка громилы раз за разом всплывала в голове, доводя его до абсолютного бешенства.

Лето и одуванчики

Утро третьего сентября было отвратительным. Мелкий липнущий ко всему моросящий дождь. Сырость, слякоть и грязь повсюду. В семь утра он стоял у ее подъезда и нервничал. Все эти три дня он пытался до нее дозвониться, но все попытки пошли прахом. Сначала она не брала трубку, а потом телефон и вовсе стал недоступен. Переминаясь с ноги на ногу, он чувствовал, как холод пробирает его до костей. Он еще около дома промочил ноги, наступив в неожиданно глубокую лужу. А от моросящего дождя не поможет ни один в мире зонт. Особенно при таком лихом ветре. Руки, ноги, все тело постепенно каменели, становились неподвижными и тяжелыми.

«Если я долго здесь проторчу, дуба дам».

Но от подъезда он ни за что не отойдет, пока не встретит ее. Хоть час, хоть два, хоть целый день. Он будет стоять столько, сколько потребуется, пристально смотря на дверь.

Так долго ждать не пришлось. Уже через полчаса в дверях показалась ее хрупкая фигурка в ярко-желтом пальто. В голове промелькнул образ желтых летних одуванчиков, которые еще совсем недавно были повсюду. Солнце, жара и они вдвоем. На мгновенье он вновь окунулся в то мимолетное счастье, но тут же вернулся назад. Вместо одуванчиков — грязь. Вместо жары — холод и промозглый ветер. Вместо счастья — страх потери и жгучая ревность.

Она его не заметила и торопливо пошагала прочь. Он растерялся, увидев ее. Куда-то улетучились все слова, которые он хотел ей сказать. Но увидев, как она отдаляется, он мгновенно взял себя в руки и побежал за ней.

— Лили! — крикнул он ей. На секунду она обернулась, взглянула на него и отвернулась, ускорив шаг. — Постой, Лили. Выслушай, — умоляюще сказал он, мягко взяв ее руку. Она поддалась и повернулась