– Что? – Это действительно ее голос? Она говорит словно пьяная. Облизнув сухие губы, Эмма попробовала снова: – Что? Кто здесь?

В чужом голосе звучала явная тревога.

– Ну же, Эммалайн! Откройте глаза.

Сбитая с толку, Эмма заморгала. Она лежала на спине, а маркиз склонился над ней и, схватив за запястья, прижимал ее руки к земле. Опять кошмар. Всегда тот же самый кошмар.

– Милорд, – непослушными губами проговорила она. Его руки скользнули к ее плечам, не давая ей подняться.

– Ш-ш-ш, спокойно. Вы получили удар по голове.

Конечно. Реальность возвращалась с отвратительной скоростью. Помня о пульсирующей боли, Эмма осторожно повернула голову, чтобы оглядеться. Это Дели? Нет, похоже, они где-то в другом месте. Тут безопасно? В пяти ярдах мелодично журчала река. Солнце низко висело над землей, окрашивая в красный цвет воду и подсвечивая склонившиеся над рекой деревья. Значит, прошло уже несколько часов.

– Где мы?

– В нескольких милях от Дели. В направлении, противоположном Курнаулу. Других вариантов не было. Отряды начали закрывать ворота.

Эмма невольно вздрогнула. И боль тут же усилилась, отзываясь во всем теле. Она попыталась определить источник боли. Руки затекли от того, что она судорожно стискивала луку седла. Голени и ребра помяты в толпе. Голова гудит. Для этого есть масса причин. Очевидно, она совершила какой-то ужасный грех, чем навлекла на себя такую участь. Но какой?

Когда Эмма села, боль запульсировала в челюсти. Она коснулась лица. Очевидно, это свежий удар, не Маркуса.

– Кто-то ударил меня.

– Он очень сожалеет об этом.

Тон маркиза был холодным и ровным, однако выглядел маркиз не лучшим образом. Черные волосы спутаны, на лице отрастающая щетина. От скулы до подбородка кровавый рубец. Но именно глаза маркиза заставили Эмму замереть. У нее было ощущение, будто он горит изнутри.

Ей снова вспомнился пережитый ужас. Эмма задавалась вопросом, как удалось маркизу выбраться с ней из города.

– Вы спасли мне жизнь.

Холденсмур помрачнел и отвернулся. Эмма не могла понять – то ли он в шоке и изо всех сил пытается справиться с собой, то ли просто ему претят формальности в такое время. Однако когда он повернулся к ней, на его губах была улыбка.

– Не стоит благодарности. – Он поднес руку к ее щеке. – Вы тоже спасли меня.

Его прикосновение вызвало в памяти Эммы другое видение: схватив какого-то мужчину за запястье, маркиз отводит штык, загородив ее собственным телом. Эмма благодарно накрыла его руку своей ладонью.

Услышав шорох, Джулиан быстро закрыл ей ладонью рот, заставляя замолчать. Эмма ощущала его тело, прижавшееся к ней. Странная дрожь сотрясала его, будто что-то в нем боролось, стремясь вырваться наружу. Ей вдруг пришло в голову, что маркиз так же опасен, как все остальное, с чем она столкнулась сегодня. Сжавшись в комок, Эмма в страхе замерла.

– Кажется, ничего опасного. – Поднявшись, маркиз двинулся по берегу, ступая неслышно, как тень.

Эмма лежала, глядя в небо. Длинные багровые облака протянулись на лавандовой голубизне, словно гигантская когтистая лапа. Молодая луна задрожала в глазах Эммы. Этого еще не хватало! Если она чему-то и научилась за последние месяцы, так это тому, что слезы совершенно бесполезны. Значение имеют сила и храбрость, и у нее их достаточно – да, достаточно! – чтобы пережить это. Она не малышка на помочах, чтобы хныкать из-за того, что осталась одна в этом пустынном месте, а вдали мрачно мычит иол. Она выдержала большее одиночество, когда оказалась наедине с морем. Она заставит себя встать и добраться до берега, чтобы выяснить, не обнаружили ли их укрытие.

Подавив стон, Эмма поднялась на колени. Задыхаясь от нетерпения, она карабкалась наверх, хватаясь за камни и корни. Одолев подъем, она наткнулась на маркиза. Он поймал ее за руку, чтобы поддержать.

– Вам жить надоело?

Странно, но его веселый голос стал для нее таким же шоком, как все пережитое за день.

После минутного молчания она с трудом выговорила.

– Что это было? – Оглядевшись, она не увидела ничего, кроме зарослей кустарника.

– Похоже, обезьяна. – Холденсмур потащил ее к кромке воды. Эмма хотела сесть, но колени ее подогнулись, и она рухнула в пыль.

Маркиз весело фыркнул, и она ожгла его взглядом – боль была ужасная. Дрожащими пальцами она коснулась висков, в которые, казалось, воткнули раскаленные гвозди.

– Что тут смешного?

– Ничего. Честное слово, совсем ничего.

– Тогда что же?

– О… – Он растянулся на берегу, закинув руки за голову. – Просто вы не перестаете удивлять меня.

Эмма не могла проследить за ходом его мыслей. Но предположила, что в нынешних обстоятельствах совсем не плохо испытывать удивление. Она и сама удивилась, что до сих пор жива.

Казалось, маркизу нравилось лежать вот так, и Эмма замолчала. Наблюдая за течением, она опустила пальцы в воду и тут же с дрожью отдернула руку. Вода была теплой и какой-то вязкой. Эмме не хотелось думать, что это ей напомнило. Она немного отодвинулась от воды.

– Вы не любите воду.

Эмма красноречиво посмотрела на маркиза. И ему бы вода не нравилась, если бы он познакомился с ней так близко, как она.

На берегу трещала одинокая цикада. Потом, словно по сигналу, к ней присоединился целый хор. Сгущались сумерки. Эмма поправила юбку, стараясь прикрыть лодыжки.

– Разве мы… не должны что-нибудь делать?

– Не раньше чем окончательно стемнеет, – ответил маркиз. – Выше проходит главная дорога к Дели. Там наверняка бандиты и отбившиеся сипаи.

– И что тогда?

– Не знаю. – В ответ на ее вопросительный взгляд Холденсмур вздохнул. – Я доставлю вас в безопасное место. Думаю, в Сапнагар. У меня там друзья.

– Доставите меня?!

– Да.

Она глубоко вздохнула.

– А вы куда пойдете?

– Назад в Дели.

– В Дели?! – Да на его ранах, которые он получил, выбираясь оттуда, едва кровь запеклась! – Вы с ума сошли? Вы не можете думать о возвращении. Только когда город отобьют!

– Если отобьют, – мягко поправил ее маркиз.

– Если? – Его намек удивил Эмму. – Неужели вы всерьез можете думать, что мы позволим аборигенам удержать Дели?

Маркиз, опершись на локоть, посмотрел ей в лицо:

– Не уверен, что нас станут спрашивать. Индийцы явно уже взяли свой главный город.

Эмму охватило безотчетное беспокойство, но потом на смену ему пришла злость. Они сидят здесь, в зарослях, окровавленные и побитые, пугаясь криков обезьян, и маркиз отчитывает ее за то, что она рассчитывает совсем на другое!