– Ладно, хватит философствовать и рассуждать. Пошли уже, доставим Хизу удовольствие. Пусть он как можно скорее нас разнесет и получит удовлетворение. Куда хоть идти-то? Где совещание-то будет?

– Говорит, шатер себе поставил рядом со сфинксом. Там нас всех ждет.

Шизл рассмеялся.

– Да… Вот за что люблю его – так это за креатив. Ни одного совещания по-простому не провели. Все с вывертом каким-нибудь. Теперь вот шатер. Хотя мне больше всего понравилось совещание после Всемирного потопа на самой вершине горы, когда, помнишь, все вокруг затопило до самой этой вершины. Больше прям негде, только на вершинке, где мы там все еле уместились и постоянно кто-то из нас в воду сваливался. Помнишь, как он сидел и воду из своих сапог выливал. А потом вдруг спросил с удивленным видом: «Я что-то не пойму. А нас что, затопило, что ли?» Блииин!!! Я тогда чуть от смеха не взревел! Артист он, конечно, еще тот.

– Ладно, хватит уже болтать! Пошли подставлять бошки под его артистизм. Главное, чтобы ты после совещания его с таким же восторгом вспоминал, как сейчас про то, как он воду из сапог выливал.

– Стой, Тот! Пять секунд буквально. Мне наряд надо поменять. А то задолбит меня Хиз за эти короткие штанишки.

И через минуту Шизл уже стоял вполне прилично одетый для совещания: в полноценных штанах, в рубахе с красивой вышивкой, подвязанной серебряным поясом. И даже про небольшое количество украшений он также не забыл, когда молниеносно транспортировал себе таким образом один из своих костюмов.

Шатер Тот с Шизлом увидели сразу же. Он был совсем рядом со сфинксом со стороны его передних лап. Не заметить шатер было бы невозможно, поскольку он был весьма масштабным и пестрым. Тот заметил его еще у самой пирамиды, когда они вышли. Подойдя близко к шатру, братья были удивлены, увидев у входа в него двоих очень смуглых молодцов, на которых из одежды были только набедренные повязки.

– Тот, смотри-ка, – сказал Шизл, показывая на этих здоровых привратников. – А тебя еще мои короткие штаны смущали почему-то! Эх, молодцы, ребята! Пожалуй, возьму себе этот прикид тоже на вооружение. И в дождь ничего почти не мокнет. И в жару не так жарко.

– Да, действительно, ребята меня удивили своим видом. Ну что, выдохнули и заходим внутрь?

– Да, давай пошли.

Братья вошли в шатер. За длинным массивным столом с каменной резьбой и прозрачной стеклянной крышкой, заполненной изнутри прозрачной жидкостью, сидел только Энки. Увидев вошедших, он заулыбался, встал и пошел им навстречу. Они успели только обняться, и тут же в шатер совершенно бесшумно вошел Хиз. Улыбки с лиц Шизла, Тота и Энки сразу же сползли. Даже не потому, что они ожидали разноса на совещании и боялись Хиза. А потому что их поразил костюм Хиза. Они привыкли каждый раз видеть его в разных образах. Но такого они никак не ожидали. В общем, костюм Хиза мало отличался от наряда привратников шатра. Только вместо набедренной повязки были очень коротенькие бирюзовые штаны с белой оторочкой по краю. Штаны были действительно настолько короткие, что едва прикрывали гениталии, и это не могло не поразить присутствующих в шатре. Да и коротко остриженные волосы были для Хиза большой редкостью. Шизл вообще впервые в жизни увидел его с такой прической. Хиз при этом вальяжно шел к столу, разглядывая собравшихся и понимая, что своим внешним видом ему сегодня удалось удивить.

– Ну, здравствуйте, дорогие мои! – сказал Хиз, садясь во главу стола. – Может, перестанете так на меня таращиться и тоже сядете? Шизл, а ты еще и рот закрой. А то у тебя челюсть неприлично низко отвисла. Что, штанишкам моим завидуешь? Кстати, Шизл, я их с твоих срисовал. Думаю, вот увидит меня Шизл в таких, может, поймет, как убого и смешно он со стороны в таких же выглядит.

– Да нет, Хиз, я твоим штанам не завидую. У меня почти такие же есть, только немного подлиннее. Мне просто обидно, зачем я так наскоро переодевался к совещанию. Можно было и не переодеваться, чтобы составить тебе компанию. На пару голышом куда веселее сидеть нам было бы.

Дождавшись, когда все трое усядутся за стол, Хиз продолжал:

– Так, ну у нас не все еще собрались? Энки, подруга твоя драгоценная где бродит?

– Хиз, Тот, не придет она. Плохо себя чувствует. Реально плохо… Беременная она у меня. Поэтому не пришла. Вы уж извините, что заранее не сказал вам, когда на совещание звали. Боялся, что вы все равно настоите на ее присутствии. Не хотел ее лишнему стрессу подвергать.

Тот и Шизл переглянулись в некотором недоумении. Тот хотел было что-либо сказать, но Хиз его опередил:

– Слушай, Энки, если она беременная – это даже хорошо. Свои люди нам пригодятся. Родится детеныш, прям автоматически сотрудником и членом десанта станет. Но не ослышался ли я, что она у тебя не просто беременная, но еще и сама вынашивает ребенка? Иначе, с чего бы ей плохо себя чувствовать?

Энки замялся. Очевидно было, что так оно и есть. При этом не только Хиз был удивлен этой новостью. Тот с Шизлом также смотрели на Энки с недоумением. А Хиз между тем продолжал:

– Даааа, хорошо живем! Если даже уже парочка генетиков принимает решение самостоятельно вынашивать ребенка, то страшно представить, куда скоро скатится этот мир вместе со всеми известными технологиями. Слушай, а зачем вам было это надо вообще? Вам ребенка же любая местная женщина могла выносить. Вы эти эмбрионы во время работ по выведению человека подсаживали тысячами? Здесь-то что вам помешало так сделать? Могли бы таким способом вообще не одного, а сразу несколько себе отпрысков сконструировать и подсадить женщинам для вынашивания. Вам и земным женщинам-то подсаживать эмбрионы ни к чему. Просто у себя в лаборатории вы могли прекрасно организовать имитацию внутриутробного развития.

– Хиз, да, ты прав. Я это все понимаю. Но тут история такая. Сами представляете, что собой наша работа представляла, пока мы тут людей выводили. Нинхурсаг насмотрелась на все эти беременности, роды и так далее. Уперлась, тоже, говорит, хочу сама вынашивать и выкармливать, как и земные женщины. Я реально долго отговаривал. Понимал, что работать она куда меньше сможет, мне одному придется все тащить на себе. Да и просто волновался за нее. Рожать все-таки еще. Мне бы куда спокойнее было, если б я знал, что кто-то другой нам дите выносит и родит. Но вот Нинхурсаг уперлась и все. Наобщалась с местными мамашами, насмотрелась на них, и тоже потянуло помучиться.

– Знаешь, Энки, каждый мучается ровно столько, сколько сам того желает. Но делать это безнаказанно он может ровно до тех пор, пока этот мазохизм не начинает вредить моим планам, кто и что должен делать в этой жизни. Я бы, знаешь, с удовольствием сейчас провел бы минут пять наедине с твоей драгоценной женщиной. Побеседовал бы с ней от души, объяснил бы ей, в чем она не права. Если вдруг она сама этого не понимает, в чем я, кстати, сомневаюсь. Реально, рука не поднимается беременную женщину до истерики довести. А то бы точно поговорил с ней по душам.

– Хиз, спасибо тебе, что рука не поднимается у тебя. Нинхурсаг все понимает. Но вот такая блажь странная ее посетила. И теперь уже поздно что-либо делать. Придется ждать, пока она родит.