Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я слушаю музыку и смотрю на билборд. На нем изображен Белфорт в черном костюме, красном галстуке и очках Ray-ban, окруженный различными символами богатства (самолет, вертолет, Aston Martin). Несколько комично и очень напоминает обложку его книги, только там Белфорт изображен в россыпи банкнот на фоне красивой женщины, яхты и вертолета.
Надпись на билборде: «Успех и состоятельность с Джорданом Белфортом». Название книги – «Волк с Уолл-стрит: Как деньги погубили лучшего дельца в мире»[2].
Иначе говоря, картинки почти одинаковые, а сообщения, которые они несут, разные.
Или нет?
Посыл названия книги: «Это может выглядеть здорово, но будьте осторожны: в реальности это зло».
Посыл надписи на билборде: «Это выглядит здорово – и, будьте уверены, это здорово!»
Чего-то здесь не хватает, и я пытаюсь понять чего, но музыка смолкает, открываются двери, и входит Белфорт уверенным размашистым шагом.
Черный костюм, белая рубашка без галстука, черные туфли.
Он начинает рассказывать историю своей жизни. Ребенком Белфорт продавал мороженое на пляже. Он продавал мясо и рыбу с фуры. Его компания, торгующая мясом и рыбой, разорилась. Он не хотел быть стоматологом. Коммерсант. Изобрел «систему прямолинейных продаж».
– Зарабатывать деньги легко, если вы знаете как, – говорит он. – Я мог взять любую лягушку и превратить ее в принцессу. Расскажу вам замечательную историю о том, почему мы не можем получить то, чего хотим. Запишите ее. Вам мешает получить желаемое та чушь, которую вы сами себе говорите о том, почему вы не можете получить то, что хотите.
Белфорт ходит взад-вперед по конференц-залу, как генерал, обращающийся к войскам. Периодически делает театральные жесты.
– Вот в чем ошибка бедных людей, – говорит он. – Они сами настраивают себя на убогость.
Белфорт убежден, что бесполезно сидеть и стенать на судьбу. Это пустая трата времени! Нужно изменить свое мышление и настроиться на богатство и успех.
Четыре вещи. Прямолинейная система. Берите быка за рога. Действуйте!
– Запишите это, – повторяет Белфорт. – Богатые люди живут по принципу «я сам отвечаю за свой мир». Люди, неспособные действовать, считают, что от них ничего не зависит.
Он все больше распаляется.
– Богатые люди принимают решения быстро. А что делают другие? – спрашиваю я.
– Ну, этого я, возможно, не знаю.
Понимаете, в чем фишка? Богатые люди нацелены на богатство. Они рискуют. Они спрашивают себя, что может произойти в крайнем случае.
– Дерьмо, – продолжает Белфорт, – не летает со скоростью света. Оно летает со скоростью дерьма.
Я делаю записи. Белфорт говорит об Уоррене Баффете – самом богатом человеке в мире после Билла Гейтса или после Гейтса и еще какого-то парня. Баффет – богач.
«Уоррен Баффет», – записываю я в свой блокнот, после чего обвожу это имя в квадрат, вокруг которого рисую еще один квадрат и соединяю углы квадратов линиями, так что имя финансового магната получается на самой верхушке плоской пирамиды. Я продолжаю смотреть на Белфорта и на билборд с его изображением, все еще пытаюсь понять, что с этим билбордом не так, и не могу отделаться от этого ощущения.
Тем временем Белфорт рассуждает о системе и способе разбогатеть:
– Система, друзья мои, вынуждает нас быть середнячками. Но в этом мире есть только один способ стать богатым – быстро.
В моей голове снова загорается лампочка: это – момент ясности, внезапный прилив радостного волнения. Я люблю это чувство и хочу, чтобы оно длилось как можно дольше, чтобы эта лампочка продолжала гореть.
Потом Белфорт подписывает книги, раздает автографы и пытается раскрутить людей на свой трехдневный семинар стоимостью 1500 фунтов. Вместо участия в семинаре можно купить десятичасовой курс обучения «системе прямолинейных продаж» на DVD (тоже за 1500 фунтов).
* * *
На следующий день мы отправляемся на поезде из Манчестера в Бирмингем. Белфорт всегда путешествует первым классом, поэтому я вынужден апгрейдить свой билет. Белфорт в солнцезащитных очках, джинсах и тенниске.
На станции он спрашивает меня, боюсь ли я чего-нибудь, и если да, то чего. Какое-то мгновение я колеблюсь. Не то чтобы мне стыдно – просто не хочу об этом думать или говорить. Потом все-таки говорю:
– Высоты.
Уже от одного этого слова, от его публичного озвучивания мне становится не по себе. Это страх края крыши, веревочного моста, отвесной скалы и чего-то еще. Страх того, что у вас закружится голова, вы не сможете с собой совладать и случится страшное.
– Высоты?
Я киваю.
– Я могу вам с этим помочь.
Я непонимающе оглядываю станцию.
– Хотите? Для начала представьте то, что вас пугает, а потом вообразите, что смотрите на себя со стороны.
Я снова киваю и устремляю взгляд в одну точку.
– Представьте себя на краю крыши, – говорит он.
Я фокусирую взгляд на табло с расписанием рейсов, городов, платформ.
– Да, – говорю я.
Наш поезд!
Момент упущен.
В поезде мы располагаемся на удобных сиденьях и обсуждаем финансовый кризис 2008 года.
– Полное предательство общественного доверия.
Таков его вердикт.
– Сплошное мошенничество на всех уровнях.
Мы единодушны в отношении того, что произошло. Финансовые продукты подавались в красивых обертках, чтобы выглядеть дороже. Это был конкурс красоты. Ипотечные кредиты в костюмах «ангелов» Victoria’s Secret.
– Никто не знал, насколько все будет плохо, – говорит он. – А я знал.
Мы проезжаем бывшие фабрики, заводы, склады, обжиговые печи, амбары, поля и снова бывшие фабрики и заводы.
– Самое печальное состоит в том, – продолжает он, – что я мог бы сейчас быть мультимиллиардером. Девяносто пять процентов всего, чем я занимался, было законным, и только 5 процентов – флиппинг – незаконным. Что, если бы я им не занимался? Я заработал бы чуть меньше. Вместо пятидесяти миллионов я бы заработал тридцать, а потом – миллиард.
Он развивает эту мысль:
– Когда вы используете неэтичные методы убеждения, то обогатитесь, но в итоге уничтожите себя и потеряете все, как это произошло со мной. Меня погубили жадность и непорядочность. Я отклонился от курса, чтобы заработать больше, но в итоге заработал меньше! В этом вся ирония.
Его приговорили к четырем годам тюремного заключения. Он отсидел двадцать два месяца.
– Интересный срок, – замечает он. – Достаточно долгий, чтобы прочувствовать наказание, но недостаточно долгий, чтобы превратить вас в развалину.
Какое-то время мы едем молча.
– Это проблема Уолл-стрит, – говорит Белфорт. – Вы ничего не создаете. Вы ничего не строите. Вы не получаете внутреннего удовлетворения. Когда вы пишете книгу или создаете какую-то действительно хорошую вещь, то смотрите на нее и получаете удовлетворение, которого не могут дать деньги. Я никогда не чувствовал себя таким счастливым, как в день, когда закончил писать книгу. Я не очень люблю писать: мне это дается с трудом. Говорить мне легко: у меня от природы подвешен язык, а с письмом сложнее. Когда