– Инла Кавина, – произнесла я устало, начиная понимать, что скоро меня выкинут отсюда как самозванку, если Храз назвал другое имя.

– Все верно, – с облегчением выдохнул водитель. – Иди в капсулу, я объясню.

Капсулой называлась крохотная, невысокая каютка, вся обитая пышной розоватой губкой. В ней помещалось лишь выдвигавшееся из стены низкое спальное место, но по необходимости можно было превратить эту клетку в санузел или даже столовую. Пока назвавшийся Юнгеном мужчина учил меня управлять нехитрыми рычажками, в каютке было неимоверно тесно, зато оставшись одна, я вздохнула свободно. Нажала запирающий дверь рычаг и первым делом растерла еще ноющее от напряжения запястье.

Думать про лживых денгулов не хотелось, и без них проблем хватало. Но себе я пообещала позже разобраться в этой странной ситуации. И не из мстительности, нет. Просто считаю, что нельзя оставлять безнаказанными негодяев, которые отступили лишь после того, как сообразили, что не могут справиться с жертвой. Потому что в следующий раз они найдут добычу послабее.

Ночью мне снилось, будто я огромная, как облако, птица, медленно летящая сквозь ночь над спящими лесами и хуторами, над серебрящимися в звездном сиянии изгибами речек и ручьев, над холмами и полями. И на душе властвовали благодушие и снисходительная доброта ко всем и всему окружающему.

– Госпожа Инла, пора вставать! – упорно вещал над головой незнакомый голос, и это обстоятельство разбудило меня вернее самого призыва.

Чужих людей в своей спальне я категорически не выношу с детства. Наверное, из-за того, что у меня всегда была собственная комнатка. Даже когда, опасаясь черных риелторов, дед продал хоромы Клавдии Степановны и купил двушку неподалеку от места моей работы, комнаты в ней были раздельные.

Распахнув глаза, я огляделась и сразу вспомнила, где нахожусь. До этого дня в таких розовых помещениях мне еще жить не приходилось. Через пятнадцать минут я нажала отпирающий дверь рычаг и обнаружила ожидающего в коридорчике водителя.

– Мы уже прибыли?

– Да, – как-то непонятно усмехнулся он и укоризненно добавил: – Почему ты ничего не сказала?

– О чем? – нахмурилась я, с легким недовольством отзываясь на панибратское обращение.

В этом мире никто и никого не звал на «вы», если обращался не к компании, а к одному человеку, и для меня это обращение плохо сочеталось со словом «госпожа», как когда-то перевел для меня вежливое обращение к женщине Бес. На местном языке оно звучало как «эйна», а к мужчине, соответственно, обращались «тэйн».

– О своей силе. Аржабль прилетел на два часа раньше и готов к полету.

– Уважаемый тэйн! – произнесла, проникновенно глядя ему в глаза. – Я в первый раз еду. – И тут до меня дошел смысл его слов. – Так оно… летает?!

– Где водятся такие… – он поиграл скулами, мысленно объясняя мне свои претензии на доступном всем матросам и кучерам языке, – одаренные эйны, не знающие простых вещей?

– Очень далеко, – хмыкнула в ответ, и в моем голосе против воли прозвучала горечь.

– Если уважаемая эйна пожелает войти в долю, – посверлив меня испытующим взглядом, вдруг предложил Юнген, – то могу поговорить с хозяином башни.

– Эйна по поручению очень серьезного человека, – мгновенно нашлась я, почувствовав угрозу собственной свободе, – едет к магистру Хаттерсу и пока не имеет права распоряжаться своими желаниями.

И в подтверждение этого заявления удрученно вздохнула.

– К нему подвезет любой из извозчиков, – заметно сник водитель и без особой надежды добавил: – Но если будет нужно, обращайся в башню от моего имени. Вот.

И выдал мне странную розовую пластинку с начертанным черной тушью знаком. Если бы меня спросили на Земле, из чего она, я не задумываясь сказала бы – из пластмассы, но в этом мире не знали технологии изготовления подобных материалов.

– Спасибо, – сказала я от души, глядя, как Юнген прицепляет к тросу удобное кресло с багажной корзинкой.

– Не за что, – пожал он плечами, посомневался и все же сказал: – Если бы ты сразу предупредила, то я вернул бы цену билета. Но я догадался только на середине пути, когда встал на луч Крихета на час раньше.

Я абсолютно ничего не поняла, но признаваться не стала, чувствуя, что и без того сильно сглупила. Просто добавила в счет к Хразу еще один пункт.

В мире еще господствовала темнота, только где-то далеко серел край неба да тянулись над полем редкие языки предутреннего тумана. Воздух был довольно прохладным, и я зябко куталась в легкую накидку, рассматривая место, куда попала. Сначала мне даже показалось, будто я никуда и не уезжала, тем более не улетала. Вокруг торчали огромные поганки, под ногами стелилась редкая травка. Но потом, радуясь ночному зрению, рассмотрела примерно метрах в двухстах рядок поблескивавших на крышах довольно солидных зданий флюгеров и вздохнула с облегчением. Кажется, на этот раз меня не обманули.

– Куда едем? – резво подкатила крытая двуколка.

В нее была запряжена зебра, и это почему-то подействовало на меня успокаивающе.

– К магистру Хаттерсу.

– Сейчас к нему не пустят, – как выяснилось, мага тут знали все, – лучше в пансион. Хаттерс раньше обеда из башни не выходит.

– Ну, тогда в пансион, – подумав минутку, согласилась я.

– Одна серебрушка, ночь все-таки, – заломил цену возчик, но из серой пелены вдруг возник Юнген:

– Эйна едет за счет башни. И в пансионе предупреди. Покажешь мой знак, Инлана.

Последнее предупреждение явно относилось ко мне, и я послушно кивнула, начиная подозревать, что крестьян и магов можно различать по именам.

До пансиона добрались быстро, и он оказался чем-то похож на те заведения, где мне уже довелось побывать. Добродушная хозяйка – или ее помощница – мельком глянула на розовую пластинку и отвела меня в комнатку на первом этаже, а уже через пять минут принесла горячий завтрак.

Всю ночь они, что ли, готовят? Без аппетита поковыряв омлет с сыром, я легла спать, поняв, что больше здесь заняться нечем. Интернета нет, до книг я пока не добралась, телефона тоже не придумали. А если он и был – во всем этом мире нет ни одного человека, кому я могла бы позвонить.

Минут пятнадцать вертелась на удобной кровати, по-разному перекладывая непривычно пышные подушки в отделанных прошвами и вышивкой чехлах, пока не осознала, что сон ушел и возвращаться не собирается. Значит, можно заняться подготовкой к встрече с магистром, хотя дед заставил меня наизусть заучить и слова нехитрого пароля, и руну, которую нужно предъявить Хаттерсу. Я ничуть не сомневалась, что могу нарисовать ее без единой ошибки. В этом нет ничего сложного для человека, несколько лет точно вырезавшего узоры и надписи по полученному от клиентов или сделанному лично наброску.

Волновало меня другое – вспомнит ли эту руну и пароль учитель Беса? Вернее, захочет ли признаваться, все-таки почти двадцать лет прошло.