Два раза ребятам пришлось, как в фильме о войне, прятаться за деревьями – когда по дороге проезжали машины, покачивая перед собой лучами света. Кто едет в машинах, не видно. Но зачем лишний раз попадаться кому-то на глаза?

Скоро впереди засветилась «Звездочка». Пансионат действительно сиял, как звезда, потому что его территорию по периметру освещали не обычные фонари, а прожекторы. Лучи прожекторов образовывали световую преграду. Проникнуть через нее незамеченным, да еще перелезть через довольно высокий сетчатый забор, было невозможно.

Но Саня с Пашкой и не собирались никуда перелезать. Они хотели только понаблюдать.

Если бы сейчас вместе с ними был Шерлок Холмс! Только не Витька Конягин, который так самозабвенно его играл в спектакле, а самый настоящий Холмс… Тогда, конечно же, и пяти минут хватило бы, чтобы понять, что происходит в «Звездочке».

После спектакля Сане вообще казалось, что они с Пашкой похожи на Холмса и Ватсона. Правда, он не мог решить, кто из них похож на сыщика, а кто – на его помощника-доктора. Но сложное дело они вот-вот распутают, это точно! Только бы Баскервилей каких-нибудь не натравили…

В дальнем углу пансионата, за густым кустарником, мерцал свет.

– Там разве живет кто-нибудь? – шепотом спросил Саня.

– Это костер, – прошептал в ответ Пашка. – Вокруг надо обойти, только тихо.

А как обойдешь тихо, если при каждом шаге громко трещат под ногами сучья? Пришлось снова выбираться на дорогу и делать приличный крюк, чтобы подойти к пансионату с обратной стороны.

Зато их усилия немедленно были вознаграждены. Подобравшись к забору, ребята увидели, что костер горит не на территории пансионата, а по их сторону ограды. И, главное, рядом с костром пока никого нет. Только огромное пламя, разгораясь, облизывает бока черного котла. Понятно, что люди отошли на минутку – может быть, за дровами – и вот-вот вернутся. А значит, есть шанс за эту минутку подобраться совсем близко, оставшись незамеченными.

– Надо так пристроиться, чтоб потом не шевелиться и не переползать, – тихо сказал Пашка. – Неизвестно, сколько придется тут торчать.

– А ты умеешь беззвучно чихать? – на всякий случай спросил Саня.

– Как это? – не понял Пашка.

– Я, например, от дыма чихнуть могу. Но я умею заткнуть нос – и чих внутрь пускаю. А ты? Вдруг бухнешь на весь лес!

– За меня не переживай, Чибис, – усмехнулся Пашка. – От дыма только ты да кошки чихают. Главное, нос не забудь заткнуть.

– Ладно, если на меня найдет, я подальше отползу. Потом по позывным друг друга найдем.

Правда, Сане не очень нравилась такая перспектива – остаться одному в ночном лесу, а потом разыскивать Пашку по кряканью. Нет, уж лучше он постарается не чихнуть. Заткнет нос с самого начала – и все. Можно ведь и ртом дышать.

Ребята притаились за кустами. Вскоре на ведущей от коттеджа тропинке показались огромные тени.

– Тише ты, все ноги мне облил! – послышался голос.

– А ты не шагай своими семимильными! Под тебя не подстроишься, – огрызнулся другой.

Звякнула крышка какой-то посудины – вроде бы ведра.

«Ого, – подумал Саня, – да здесь что-то серьезное намечается. Не похоже на обычный пикник».

Пикником Саня считал приготовление шашлыков. Если взрослые орудуют у костра, то обязательно должны быть шашлыки. А здесь – какие-то котлы, ведра… Не кашу же на полк солдат они готовят! Саня толкнул локтем Пашку и показал на ухо: слушай, мол, внимательно.

Но Пашка и без того весь обратился в слух. Казалось, он вслушивается не только в слова, долетающие от костра, но и в бульканье жидкости в котле.

Разгоревшийся огонь высветил две знакомые фигуры: «баскетболиста», который в кремле покручивал ручку прибора, и толстяка, который втыкал в землю штыри. Саня вспомнил, как они вертелись, яростно почесываясь, и чуть не прыснул смехом. Интересно, где их третий товарищ?

Толстяк что-то помешивал в котле.

– А Серый что, совсем расслабился? – спросил он.

– Аллергия у него. У нас-то, видишь, более-менее прошло, а его вон как разнесло, аж глаза заплыли. Босс ему отсыпаться приказал.

– Может, это тополиный пух был? Я вроде читал, что тополя отравленные бывают. Типа возле вредных заводов.

– Тоже мне, читатель! – хмыкнул «баскетболист». – Да шиповник это, у него такая дрянь внутри. Я сперва думал, что Серый над нами прикололся. Так ему ж больше всех досталось! Не-е, это очкарики музейные нам устроили. Со зла, чтоб мы под ногами не путались.

– Эти «чайники» по нашим шмоткам шарили? – удивился толстяк.

– Ну, может, и не сами. Скорее всего пацанов подослали. Помнишь, двое там шастали, один еще рыжий такой? Да за такие шутки, попадись они мне…

Сане с Пашкой стало не по себе.

– Слушай, может, смотаемся отсюда, пока не поздно? – предложил Пашка.

– Ни за что! – горячо возразил Саня. – Сейчас ведь самое интересное начинается!

– Поймают, будет тебе интересное, – проворчал Пашка, но остался на месте.

– Слышь, Леха, а сколько надо, чтоб кипело? – спросил толстяк.

– Ты, знай, помешивай, – ответил Леха. – Я скажу, когда хватит. Рецепт-то старинный, нельзя нарушать. Босс и так злой как собака, не хватало еще опять не угодить. На-ка вот, подсыпь.

Толстяк взял протянутый пакетик, понюхал и поморщился:

– Во, елки, воняет! Как из сортира.

– Тебе-то что? Да пусть хоть чем воняет, лишь бы получилось. Босс сказал, если все пропорции соблюсти, чистое золото будет. Как в аптеке. Там тоже всякую гадость смешивают, а получается лекарство.

У Сани даже спина похолодела от этих слов. Неужели они сейчас окажутся свидетелями чудесного превращения?! А папа еще в Черный фолиант не верил!

– Когда будет готово, нужно в котел серебро окунуть, – сказал Леха. – Я уже крест приготовил.

– Ого, здоровый какой, – хмыкнул толстяк. – И цепь, как у собаки.

– Ты, Колян, поговори у меня! Какой положено, такой и ношу. Счас окунем – все лишнее сразу в осадок выпадет. Только этот торжественный момент боссу оставим. А то сидит там, голову ломает над подсчетами. Конечно, на всех злой. Позовем его – оттает. Может, от радости нам на карман побольше кинет.

– Кинет, догонит, а потом еще раз кинет, – пробурчал толстый Колян, отходя от костра.

– Ты куда? – спросил Леха.

– Куда, куда… Воду выплесну. А то зацеплю в темноте ведро, еще костер зальет.

Колян взял стоящее у костра ведро, отошел в сторонку и осторожно приблизился к кустам – прямо к тому месту, где притаились ребята. Потом он размахнулся и веером выплеснул остатки воды.