дело, и решили перечить их королю и великой Франции. Так кардинал де Флери и сказал, напутствуя моряков, вы должны показать варварам с севера, что значит великая Франция.

Шведы? Такие же северные варвары сношающиеся с медведями! И трусы! Боятся московитов! Чего их бояться, они в море-то вышли на пирогах и галерах, когда Франция уже строила вот такие красавцы. Особенно поражал ла Люзерна следующий во главе второй колонны 88-пушечный трёхпалубный линейный корабль «Меркюр» под командованием шевалье де Гойо. Какая мощь! На нём только шестнадцатифунтовых пушек сорок четыре. (4,92 дюйма или 125,0 мм). Да он один перетопит все русские варварские корыта. Варвары! Корытники.

Где-то в уголке мозга, правда, всё время слова французского посла в Дании Плело свербели, мол, русские по данным, что до него дошли от датского посланника в Россию, строят новый флот. А пусть строят. Если корабли будут на плаву, то он, ла Люзерн, пересадит на них часть команды и перегонит в Гавр или Дюнкерк.

— Хороша погодка, — к офицерам, стоящим на мостике, подошёл расфуфыренный в шитом золотом кафтане граф де Трианж. Он взошёл под видом короля Лещинского на борт «Флёрона» в Гавре. Кардинал опасался русских шпионов. Где русские и где шпионы? Варвары, да они просто не додумаются до такого.

Тут дудки засвистели особенно пронзительно, а потом с «вороньего гнезда» прокричали:

— Корабли на горизонте! Десятка два!

— Это — русские! Тут больше некому быть, — поправил нормально сидящую треуголку капитан Баром.

Волнуется. Молодой. Явно по протекции на флагман попал. Ничего, молодость пройдёт. Появится опыт и выдержка.

— Не волнуйтесь, Франсуа.

— Два десятка…

— А мелочь трухлявая и с деревянными пушками в чёрный цвет покрашенными. Откуда русским взять два десятка настоящих кораблей и вооружить их пушками. Тут нужна такая мощь, которой и у нас-то нет.

— Может им продали корабли англичане. Ходили слухи в прошлом году, что русские во всех портах набирают опытных моряков.

— Ну, продали пару дряхлых маломерок со ржавыми пушками, ну, наняли пару десятков опытных моряков, да даже отлили сотню мелких пушчонок. Не бойтесь, мой мальчик, сейчас мы подойдём к ним на выстрел и всех перетопим. Вам нужны белые рабы Франсуа? У вас будут белые рабы.

— Корабли поднимают паруса! — раздалось вновь из «вороньего гнезда».

— К бою. Сейчас мы отправим варваров к их варварским богам. Абордажным командам приготовиться. Открыть порты, выкатить орудия. Зарядить книппелями. Капитан, передайте сигнальщику… — лейтенант-генерал не договорил, в этот момент корабль взобрался на очередную волну, пусть и небольшую, но ла Люзерну этого хватило, чтобы увидеть противника. Русские корабли стояли довольно плотно один к другому и были вытянуты в линию. — Вы видите, Франсуа, все русские идиоты, сейчас мы ударим им в центр и разобьём их на два отряда, которые по очереди и перетопим. Передайте сигнальщику, пусть вывесит сигнал «Делай как я». И правьте прямо на центр этих идиотов. Зачем они набирали опытных офицеров, если так подставились. Да, варвары, не послушали, должно быть, советов настоящих моряков. За глупость им придётся заплатить. Так ведь, капитан?

— Да! За глупость всегда приходится платить.

Событие двадцать первое

Самый безопасный способ получить то, что вы хотите, — это заслужить то, что вы хотите'.

Чарли Манге

Гвардейцы остановились метрах в пятидесяти от очередной баррикады. А чего, никто поляков в трусости не упрекал. И вожди им попались опытные и решительные. Весь город был перегорожен завалами из мебели, срубленных деревьев, камней и телег. В третьей баррикаде даже две мёртвые лошади ляхи использовали. Очевидно, они были запряжены в ту телегу, которая послужила основой укрепления. Это была уже четвёртая баррикада. Хорошо хоть это не город настоящий с высокими домами и узкими улочками, там вообще бы погано пришлось, а тут одноэтажные дома с низкими заборчиками — плетнями и вполне широкие улицы, чтобы двум телегам разъехаться можно было. Во второй баррикаде была ещё одна монструозная пушка, точно со стен замка сняли. Эта, как потом оказалось, была почти точной копией первой, только вместо кошки её украшал тот самый Единорог. На глазах будущая коллекция пополняется. Из пушки по ним жахнули. Тем самым каменным дробом, читай щебнем. Повезло, что ляхи поспешили. Правда, и своим нужно должное отдать, штурмующие улицу егеря прикрывались домами и катили впереди себя телегу с бочками. Позаимствовали у кого-то во дворе. На излёте дроб этот расщепил всё же бочки и даже сбросил их с телеги. Бил дробомёт кучно. У георгивцев в результате только один раненый. А вот ответный залп двух Единорогов двухпудовых заряженных гранатами разнёс к чертям собачьим всё укрепление поляков, вместе с поляками. Молодцы, взрыватель правильный выбрали и помнили, что вражескую пушку нужно взять в плен целой и невредимой. Иван молодец, увидев, что защитники очухиваются от взрыва, он поднял взвод в штыки, и егеря, бегом преодолев оставшиеся двадцать пять метров, ворвались на баррикаду, на то, что от неё осталось. Брехт уже после второй битвы за кусок улицы приказал пленных не брать. Они зашли в многотысячный город и этих пленных просто девать некуда, а впереди целый день уличных боёв, а пленные — раненые в основном, им нужен уход, перевязка, вода, где всё это взять? Хотели войнушку по-взрослому — получите.

— Смотрите, Иван Яковлевич, что мы тут нашли. — Иван нёс в руке непонятную бронзовую палку.

Штурм закончился, и солдаты отдыхали, мародёрствуя на захваченной баррикаде. Брехт и не думал препятствовать. В основном среди защитников были польские шляхтичи, и у них и перстни были, и оружие с каменьями в гардах, и даже цепи с огромными крестами. Металлисты, блин. Пусть гвардейцы обогатятся. Отправят родным денюжку, те коровёнок прикупят, лошадок, выпутаются из бедности, а то и выкупят себя у барина. Пусть.

— Чего это? — Брехт палку у Салтыкова принял.

— Фальконет должно быть или кулеврина.

Занятная штука. Калибр примерно тридцать миллиметров, а длина ствола больше двух метров. Даже два с половиной, скорее. Есть приспособление в центре примерно ствола для крепления, штырьки такие на муфте.

— Точно фальконет. Запорожские казаки или черкасы ставили фальконеты на своих возах. А ещё они использовали их на своих боевых лодках — чайках. Вертлюжной пушкой ещё называется. — О, а подполковник знаток.

— Не, Ваня, второе правдоподобней. Калибр мал. Это древняя кулеврина. Музей, наверное, паны ограбили!

— Муз? Зачем музам пушки?

— Тёмный ты, Иван Алексеич. Это, как Эрмитаж, только там всякая всячина хранится, а люди ходят и смотрят. Одна была?

— Три. Да куда их? На переплавку только.

— Есть одна мысль, — Брехт задумался. Если к ним приспособить дульный тормоз и нарезать канавки, хоть один виток, то получится замечательное снайперское дальнобойное ружьё, ну — винтовка. При такой длине ствола она будет на полкилометра гарантированно бить. Если пулю Петерса использовать, то вещь получится не хуже его слонобоев. Да, заряжать минуты три придётся и вдвоём. Так и чёрт с ним. Снайперская винтовка — это не автомат, там и нужен чаще всего один выстрел. Голову какому командующему армией пораскинуть мозгами. О! Есть и первый кандидат. Надир-пока не шах зажился. Пора этому кызылбашу в царство вечной охоты. Или в рай мусульманский с гуриями. Точно к ним большеокими и черноглазым девам внеземной красоты, которые покоятся на драгоценных коврах в роскошных, вечно зеленеющих садах, и в их объятиях правоверного ожидает бесконечное блаженство. Там, в Коране, ещё сказано, что кожа у них бывает разных цветов. А надо найти знатока, что значит разных? Чёрного там, шоколадного, белого — это понятно. Это мы и так видели. А вдруг среди них есть дивчули с зелёной кожей или с красной, как в фильмах Лукаса про