ЖЕНЩИНЫ ДОЛЖНЫ ЭВОЛЮЦИОНИРОВАТЬ ТАК, ЧТОБЫ ВЫБИРАТЬ ПАРТНЁРА С ДОСТУПОМ К БОЛЬШЕМУ КОЛИЧЕСТВУ РЕСУРСОВ, ЧЬЁ ПОВЕДЕНИЕ ДАЁТ ПОНЯТЬ, ЧТО ОН БУДЕТ ДЕЛИТЬСЯ ТОЛЬКО С НЕЙ И ЕЁ ДЕТЬМИ.

Хотя значительный вклад в воспроизводство делают и самки, что биологически неизбежно для нашего вида, эволюционные теоретики считают, что у Homo sapiens из всех приматов самый высокий Male Parental Investment (MPI) – вклад самца. Они утверждают, что наш высокий уровень MPI формирует основу для, как они предполагают, универсальности моногамного брака. Как пишет Райт, «В любой человеческой культуре, изучавшейся антропологией, моногамный брак… является нормой, а семья – атомом социальной организации. Отцы везде любят детей. Эта любовь побуждает отцов помогать в снабжении и защите своих детей, в обучении их тому, что пригодится в жизни»53.

Биолог Тим Биркхед соглашается: «Вопрос отцовства лежит в основе поведения мужчин – и тому есть эволюционные причины. В нашем доисторическом прошлом мужчины, которые вкладывали в детей, рождённых не от них, в среднем оставили меньше потомков, чем те, кто поддерживал лишь генетически своё потомство. Как следствие – мужчины были и остаются озабочены вопросом отцовства…»54.

Теперь кратко отметим несколько сомнительных предположений, на которых базируется этот тезис:

• Любая культура организована вокруг моногамного брака и нуклеарной семьи.

• В обществе людей отцы, которые снабжали только собственных детей, оставили гораздо больше потомков, чем менее разборчивые в своей материальной щедрости.

• Обратите внимание, как это подводит скрытую генетическую базу под такую неопределённую вещь, как «озабоченность отцовством».

• В древние времена мужчина мог знать, которые из детей биологически его; это предполагает, что:

– он сознавал, что половой акт ведёт к рождению ребёнка, и

– он на 100 % был уверен в верности своей партнёрши.

• Охотник-собиратель мог не делиться добычей с другими голодными людьми, живущими в сплочённой группе собирателей (включая племянников и детей близких друзей) без угрозы того, что его пристыдят, отвергнут и исключат из общества.

Итак, в соответствии с общепринятым взглядом, поскольку отцовский вклад в потомство является преимуществом для его собственных детей (еда, защита, воспитание – всё для своего, а всех остальных к чёрту), женщины должны эволюционировать так, чтобы выбирать партнёра с доступом к большему количеству ресурсов, чьё поведение даёт понять, что он будет делиться только с ней и её детьми (признаки выборочной щедрости, верности и искренности).

Но, согласно этому представлению, две главные задачи самки (хорошие гены и доступ к ресурсам самца) создают противоречивую ситуацию для мужчины и женщины – как в их взаимоотношениях, так и в отношениях к соперникам того же пола. Райт понимает ситуацию так: «Большой вклад отца в потомство заставляет сексуальный отбор работать одновременно в двух направлениях. Не только самцы борются за ценные яйцеклетки самок, но и самки борются за ценный отцовский вклад в детей»55.

Это не случайное совпадение, что человек, который прозорливо заметил, что власть – самый сильный афродизиак, был далеко не красавцем56. Нередко (можно назвать это эффектом Киссинджера) мужчинам с феноменальным доступом к ресурсам и статусом недостаёт генетического здоровья, что отражается в низкой физической привлекательности. Что же делать девочкам?

Общепринятая теория предлагает выйти замуж за приятного, богатого, предсказуемого, честного парня, готового выплачивать ссуду за дом, менять ребёнку подгузники и выносить мусор, но при этом наставлять ему рога с дикими, сексуальными, опасными типами, желательно во время овуляции, чтобы повысить вероятность рождения ребёнка от такого любовника. В научной литературе это называется смешанные стратегии – и самцы, и самки применяют разные нечестные методы, чтобы достичь своих, противоположных, целей при совокуплении (самки стремятся к качеству партнёров, а самцы увеличивают их количество). Закон джунглей.

Наиболее известные исследования, якобы демонстрирующие природу этих двух различных стратегий, проведены Дэвидом Бассом и его коллегами. Их гипотеза состоит в том, что если сексуальное поведение самцов и самок преследует противоположные цели, то и проявления ревности должны быть различными. В соответствии с этой теорией, действительно было обнаружено, что женщины чаще страдают, если чувствуют эмоциональную неверность партнёра, а мужчины больше озабочены сексуальной неверностью партнёрши.

Эти результаты нередко цитируются в качестве подтверждения модели, основанной на вкладе отца в потомство. Действительно, кажется, что они отражают ту противоположность интересов, которая предсказывалась в теории. Женщина, согласно этой модели, боится эмоциональных контактов партнёра с другой женщиной, поскольку это угрожает её жизненным интересам. Для доисторической женщины это было самой мрачной перспективой в эволюционной игре – она могла потерять доступ к ресурсам и поддержке мужчины. Если же он ограничится ничего не значащими сексуальными интрижками с другой женщиной (в современном мире, с женщиной более низкого социального класса или с проституткой – на которых он вряд ли женится), то это не страшно, это не повлияет на уровень жизни её и её детей. Вот если он влюбится в другую и уйдёт к ней, то для женщины и её детей дело плохо.

С точки зрения мужчины, как замечено выше, наихудший ход событий – это тратить время и силы, растя и воспитывая детей от чужого дяди (таким образом обеспечивая светлое будущее чьим-то генам в ущерб своим). Если у партнёрши была эмоциональная связь с другим мужчиной, а секса не было, никакой генетической катастрофы не произойдет. Но если у неё был секс с другим, даже без эмоциональной близости, то муж против воли теряет свой эволюционный «вклад». Как предписывает теория – и это вроде бы подкрепляется исследованиями, – его ревность эволюционировала так, чтобы он контролировал её сексуальное поведение (и был уверен в отцовстве), а её ревность ориентирована на то, чтобы контролировать его эмоциональное поведение (и гарантировать себе исключительный доступ к его ресурсам)[5].

РАЗЛИЧНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ УКАЗЫВАЮТ, ЧТО ЖЁНЫ СКЛОННЫ ЧАЩЕ ОБМАНЫВАТЬ МУЖЕЙ (ИМЕТЬ ВНЕБРАЧНЫЕ ПОЛОВЫЕ СВЯЗИ) И РЕЖЕ ПРЕДОХРАНЯТЬСЯ ОТ БЕРЕМЕННОСТИ В ПЕРИОД ОВУЛЯЦИИ, ЧЕМ В «БЕСПЛОДНЫЕ ДНИ» ЦИКЛА.

Как вы можете догадываться, смешанная стратегия, упоминавшаяся ранее, следует схожими путями. Смешанная стратегия у мужчин – иметь партнёршу на длительное время и контролировать её сексуальное поведение: держать её босой и постоянно беременной, если беден; туго бинтовать стопы и держать беременной, если китаец; обуть в туфли на высоких каблуках и держать беременной, если богат и живёшь на Западе. При этом продолжать случайные (не требующие больших вложений) сексуальные связи с максимально возможным количеством женщин, чтобы увеличить шансы на рождение детей и от других женщин. Так стандартная эволюционная теория постулирует, что мужчина эволюционировал в ничтожного лгуна и мерзавца. Эволюционная поведенческая стратегия мужчины – изменять своей беременной жене и при этом безумно, до рукоприкладства, ревновать её. Очаровательно.