– Тем не менее тебя давно здесь не видели. И где ты был, Хэллхейт, никто не знает. Заботился о людях?

– Может быть. – Лир понизил голос, не разрывая зрительного контакта. Это выглядело почти как вызов. Или… это и был вызов?

Прошла долгая секунда неопределенности и сомнений, но, к облегчению Ани, Кинир усмехнулся, его плечи немного расслабились.

– Хораун тебя ищет, – как бы невзначай бросил он Лиру, снова обводя взглядом зал.

– И ты здесь, – теперь Лир заслонил своей спиной Аню полностью, – чтобы сопроводить меня к нему?

Не глядя на сына Крейна, Кинир иронично приподнял один уголок рта.

– А тебе нужен сопровождающий, Хэллхейт?

– Нет.

– Тогда я здесь не за этим.

Происходящий разговор уж точно нельзя было назвать дружелюбным, но Аню беспокоило не это. В полумраке заведения она не могла прочесть по лицам Лира и Кинира ровным счетом ничего. Они не доверяют друг другу? Боятся друг друга? Уважают? Ненавидят?

– Тогда я, вероятно, пойду. – Лир произнес это так, будто подчеркивая, что он здесь один.

– Вероятно.

Когда Лир был уже в дверях и землянка всеми силами старалась сделать вид, что лишь по случайному стечению обстоятельств идет к выходу следом, Кинир обернулся.

– Кстати, Хэллхейт, – добавил он, – вероятно, тебе еще нужно заглянуть во дворец. Царя тоже беспокоит твое отсутствие.

Ничего не ответив, Лир вышел, и Ане показалось (всего на кратчайший миг), что последняя фраза Пендрога его напугала.

– Мы встретимся вновь в долине, от всяких печалей свободной, – нараспев тянул жалобный хор голосов. – Мы встретимся вновь под небом, где не стареют сердца…

Никк наблюдал, как языки пламени погребального костра возносятся к небу, наполняя воздух едким запахом печали. Пожирая украшенное цветами ложе и унося с собой павшего воина, члена команды, верного друга.

Амариллис.

На ее лице, теперь бледном как луна, навеки запечатлелся безмерный покой. Покой, который живым лишь снится и в который отправляются мертвые, ибо если покоя нет во вселенной, кто мог создать страдания?

– Мы встретимся вновь, когда все дороги сойдутся в одной…

В толпе собравшихся Никк видел Теллериндис. Та стояла неподвижно, точно статуя скорбящей богини, слезы катились по ее щекам, а губы безмолвно повторяли строки песни. Сначала Никк хотел подойти, но решил, что пустые слова утешения, каких и без того много сегодня, вряд ли помогут. Скорее, сделают хуже, продолжат разъедать сердечную рану, которой только предстоит зарасти.

Даф тоже пристроилась неподалеку, исподлобья косясь на двух суровых охранников, не спускавших с нее и Никка глаз. Только при условии «полнейшей безопасности», как выразились старейшины, им позволили посетить похороны Рилл.

Ирнея, однако, нигде не было видно. Никк дважды обвел взглядом всех, но так и не заметил знакомой кудрявой головы.

– Мы встретимся вновь на земле…

Заунывный мотив невольно закрадывался в душу, в укромный уголок, отведенный для сострадания и одиночества. Манил присоединиться, спеть прощальный куплет, отдать последнюю дань покинувшей мир даитьянке.

– …Где боле не ходят наши тела, – пообещал Никк на одном дыхании.

Он не мог больше смотреть на всепоглощающее пламя, но отчего-то не мог и отвернуться. Как загипнотизированный, слушал всхлипывания, окружающие его, смотрел на вьющийся над костром горький дым.

Лишь когда тело Амариллис совсем скрылось в огненной стихии, обращаясь в прах, Никк вспомнил, что его жизнь еще продолжается, что его битва еще идет.

«И у меня есть план этой битвы».

На миг он встретился взглядом с сестрой. Лицо Даф было маской, лишенной всяких эмоций, – как и всегда, когда на ее сердце на самом деле бушевал ураган.

Ничем не выдавая свои помыслы, Дафна посмотрела сквозь Никка, поправила белую траурную накидку, покрывающую ее плечи, и пошла прочь. Приставленный к ней стражник засеменил следом.

С минуту Никк подумывал догнать сестру и выпытать ее намерения. Наигранное равнодушие не сулило ничего хорошего, у Даф определенно имелась цель. Плохая и опасная цель, чтобы преследовать ее в одиночку: они оба хотели закончить начатое, отомстить, пронзить сердце Лира клинком. Но как планировала добиться этого Дафна?

«Нет, – вздохнул Никк. – Сперва я кое-что проверю, а уж потом буду обсуждать все с Даф. Если только она за это время не…»

– Эй, идем или как? – Шан толкнул Никка локтем, попав точно в синяк на руке, полученный еще в Пайтити.

– Да, ид… ау! – Никк зашипел от боли, поспешно растирая ушиб. Обернувшись на своего телохранителя, он шепотом добавил: – Пойдем, только как насчет этого?

– Беру его на себя. Встретимся на перекрестке за воротами.

Не объясняя больше ничего, Шан исчез, смешавшись с потоком людей, начинающих покидать рощу, в которой проходила церемония.

С минуту ничего не происходило. Никк начал переминаться с ноги на ногу, поглядывая на буравящего его взглядом стражника, а потом за спиной неожиданно раздался громкий хлопок. Что-то полыхнуло, и осколки таящего на лету льда градом окатили даитьянина.

– Потоп! – закричал кто-то.

Повернув голову, Никк увидел кристальный фонтан, разлетевшийся на мелкие кусочки. Струи воды били во все стороны, быстро затапливая тротуар.

Одни тут же бросились на помощь, вскинув руки и пытаясь сдержать потоки силой адри. Другие, наоборот, накинув капюшоны, поспешили прочь, чтобы не оказаться промокшими до нитки. Никк последовал второму примеру.

Горожане понеслись к воротам, словно умалишенные, кажется, готовые снести все на своем пути. Словно им грозили не несколько капель воды на одежде, а участь умереть в адских муках. Словно это не вода, а яд! Что делает с людьми паника…

– Лучше, чем я ожидал, – послышался запыхавшийся голос Шана, а через миг из толпы вынырнул он сам. На его мантии не было ни единого мокрого места.

– Ты взорвал фонтан? – уточнил Никк, пока не понимая, стоит ли восхищаться или сердиться. – На похоронах? Телл прикончит тебя, если узнает!

– Вообще-то это была ее затея. Надежда на то, что ты поможешь ей отомстить Чарне, очевидно, вдохновляет на многое.

* * *

Здание исследовательского института Храдэя возвышалось на несколько этажей, сияя многочисленными куполами башенок лабораторий. Оно уходило еще на несколько этажей под землю, о чем свидетельствовала стеклянная крыша, точно хрустальный ковер устилающая площадку к востоку от центрального входа.

В контраст к этому на западе зиял огромный пустырь с выжженной черной почвой. Мертвая зона, оставшаяся посреди научного центра Суталы после давнишнего несчастного случая.