- Зайдем к ребятам вещи забрать.

Пишу смс Розе и сдаюсь наглому коту на радость. Ну улыбка ведь на самом деле, как у Чеширского.

На улице оказывается, что жизнь уже кипит вовсю. Ловлю на себе взгляды, когда мы проходим мимо однокурсников за руку. Но это цветочки по сравнению с тем, что меня ждет в фойе гостиницы.

На диване в центре холла восседает Кир с компанией. И, судя по отсутствию удивления в глазах Марики и ее сподвижниц, Скоморохин уже растрепал о нас во всю ивановскую, блин.

Вроде бы и обещала себе учиться плевать на чужое мнение, но в очередной раз спотыкаюсь о собственные слова. Нервно сглатываю и даже замираю на миг.

- Шлюха, - чихает в руку Марика, Кир откровенно ухмыляется.

Как остроумно. Детский сад. Вот если бы она смолчала, хуже было бы. А ее глупые приколы, наоборот, придают сил.

Набираю больше воздуха в легкие и готовлюсь сказать, чтобы закрыла рот. Уж кому-кому, но не ей судить. У нее между ног только ленивый не побывал! А, кстати, Олейник еще не был. Вот и бесится. Она ж давно охотится за ним.

Делаю шаг вперед, но Марат тормозит меня и закрывает плечом.

- Какие-то проблемы? – спрашивает и сканирует народ, а после обращается напрямую к брату: – Кир?

Тот поднимает руки и трясет.

- У меня нет. Это девчонки тут не поделили что-то. Или кого-то.

- Ой, что мне с этой, - выделяет с особой неприязнью, - делить-то. Сегодня она, завтра другая. Да, хороший мой?

Стреляет глазами в Марата. И мне больше, чем когда-либо прежде, хочется расцарапать ей лицо с оранжевый тональником.

- Эй, - раздается за спиной.

Оборачиваюсь и вижу, как по лестнице спускается Роза. Она протягивает мне сумку и становится рядом.

- Слышишь, я твой силикон через задницу достану, если еще раз рот откроешь.

Я даже спину распрямляю. Горжусь, что эти двое со мной. За меня.

- Марусь, - напевает Кир, и да, модную Марику и правда так зовут, - я могу быть твоим утешительным призом.

Скоморохин явно наслаждается ситуацией. Ему все по приколу. Замечаю, как остро реагирует на него Марат.

- Ты думаешь, я Олейника не добьюсь? Эта мне явно не соперница.

Десяток пар глаз снова впивается в нас с Маратом.

- Марусь, думаю, ты в пролете, - слышу его голос еще до того, как успеваю ответить сама. – Мы с Алей живем вместе. Конец разговора.

И тишина.

Я молчу, потому что в шоке. Смотрю на Розу – такая же. Да все застыли и переглядываются.

Марат обнимает за плечо, берет вещи и выводит из гостиницы.

- Зачем? – только и получается выдавить.

Представляю, как завтра утром об этом будет говорить весь универ.

- Переубеждать их бесполезно, так проще. Да и почти правда.

- Аль! – раздается голос Розы позади.

Оборачиваюсь и вижу, что она выбежала следом.

- Все окей?

- Да, - отвечаю сначала неуверенно, но потом добавляю еще одно «да». – Поедешь с нами? Мы домой.

Слышу, как Марат вздыхает и прячу улыбку. Он хочет провести время вдвоем? Не могу не думать об этом.

- Не, - отмахивается Роза, - я позже со всеми вернусь.

Зараза подмигивает мне.

- Тогда вечером созвонимся?

- О да-а-а! – тянет она, и Олейник издает смешок.

Машу подруге, а та все не унимается.

- Удачи, голубки! И вы там это… предохраняйтесь!

Знаю, что Марат смотрит на меня. Но я настырно гляжу куда угодно, только не на него.

Марат

- Расскажи о себе, - говорю, чтобы не молчать.

Тишина сейчас раздражает. Хотя вру, она смущает. Алена смущает меня. Дожились, блин.

Слишком много событий происходит в короткий срок. Я уже понимаю, к чему они ведут, и даже не сопротивляюсь. Но мне нелегко. Чувство вины за все, что натворил, душит, не дает расслабиться и просто наслаждаться моментом. И чем ближе подбирается Алена, тем сильнее оно давит. А как искупить вину, не знаю, не придумал.

- Я пропустил два года твоей жизни, - спешу пояснить, потому что мелкая явно растеряна. – И кстати, ненавижу этот факт. Жаль, не могу его изменить.

Нервничаю, заполняю паузы. Понимаю, что вскрываюсь. Продольно по вене. И мне пздц страшно. Ловлю взгляд Али. Всего на миг, но действует точно лошадиная доза успокоительных. Потому что смотрит она по-другому. Особенно. Кажется, будто улыбается глазами. И как ей это удается?

Меня вообще бомбит с момента, как допустил мысль, что не безразличен мелкой. Всегда ведь отрицал. Особенно после той ночи. Она же смотрела на меня, будто на пустое место, когда мы спустя время встретились в универе.

- Расскажи хоть что-нибудь. Дельная заправка с хот-догами будет только через час.

От упоминания жареных сосисок сводит желудок. Воображение разыгрывается. Я ведь чертовски голоден. Мы со вчерашнего дня ничего не ели.

- Блин, сожрал бы слона, - ворчу под нос, отвлекаюсь, иначе накроет.

Любуюсь, как мелкая забавно хмурит брови и хочет казаться серьезной. Явно что-то перебирает в голове, взвешивает, мозги делает себе.

- Как обстоят дела с дипломом? – спрашиваю, чтобы разбить тишину.

Аля выдыхает, отвечает с уверенностью. А я радуюсь, что угадал с вопросом.

- Неплохо. Выводы мне, конечно, почеркали. Но Зимин никогда с первого раза не одобряет работу. Девочки посоветовали принести то же самое на следующую явку.

- Значит, сама? – не удивляюсь, но определенно сражен.

Усмехается.

- Сама.

- Не сомневался.

Мелкая смелеет, садится ровнее.

- А как у тебя?

Смеюсь в голос.

- Вчера тему узнал.

- Прогресс. А рабы на галерах уже начали писать Олейнику диплом?

- Пока нет. Надо, кстати, заняться этим вопросом.

Вспоминаю вдруг, что еще вчера хотел обсудить с ней работу. Но бегала же от меня, как Ди Каприо от Хэнкса в «Поймай меня, если сможешь».

- Я поговорил с отцом. На днях подъедешь в офис на беседу с его замом?

- Марат, - начинает с тревогой в голосе, но я тотчас ее осекаю.

- Это просто стажировка. Таких, как ты, там тьма-тьмущая. Но лишние руки для ксерокса в компании никогда не помешают. Поверь мне, не работа, а скука смертная. Зато с такой отметкой в резюме сможешь потом устроиться, куда захочешь. Да и деньги хорошие.