На следующий день, около полудня, прибыв в расположение батальона, я узнал, что заступаю начальником караула. Проверив самочувствие своих бойцов, развернулся и пошел готовиться к наряду.

Больных и обмороженных не было. Никто даже не чихнул ни разу. Вот они, скрытые возможности человеческого организма. Уверен, что даже если бы не все благополучно добрались до части, то это ровным счётом ничего бы не изменило.

Обо всём этом я думал, шагая через стадион к дому и жмурясь от лучей яркого забайкальского солнца, которое быстро пожирало остатки выпавшего ночью снега. Как будто не было вчерашней метели и ураганного ветра, только в душе образовалась брешь, и осознание свершившегося предательства не давало покоя. Сколько ещё раз в жизни приходилось испытывать это мерзкое и обидное чувство!

Проверка была благополучно сдана, и наступила смена солдатских поколений. «Дембеля» уехали, и на их место заступил очередной призыв. По некоторым причинам, он оказался гораздо малочисленнее уволившегося и следующего, более позднего срока призыва. В этом оказалась причина происшествия немыслимого для подразделений спецназа.

Дисциплина в разведротах всегда была на достаточно высоком уровне, даже в ЗабВО, а бойцы вполне управляемые. Чего нельзя сказать о хозяйственном, автомобильном и прочих тыловых взводах, которые метко называли «хозсброд». Именно там, среди солдат, отслуживших один год, зародилась глупейшая мысль изменить эволюционный процесс армейского старшинства. Иными словами, более поздний призыв решил силой обуздать малочисленных «дедов», но, впрочем, всё по порядку.

Однажды майским вечером я устало поднимался по бетонной дороге. Впереди меня нестройными рядами, в колонну по три тяжело шагал мой караул. Навстречу едва ли не вприпрыжку спускался командир роты старший лейтенант Харченко и весело напевал, извратив известную песню Пугачевой: «я так хочу, я всё лето не кончала!»

У нас в части служили три брата Харченко: Владимир, Юрий и Георгий. Володя был сначала начальником физической подготовки, но затем перешёл на строевую должность. Его место занял вновь прибывший лейтенант Саня Костенко. Потом не без помощи Владимира приехали братья Юрий и Георгий. Закончили они военный институт физподготовки имени Лезгафта, поэтому были очень развиты физически. Занимались борьбой, все – мастера спорта. Юрке также досталась должность ротного, а Георгий долгое время был достойным командиром группы.

Итак, навстречу мне шёл Юрка. Его вид выражал полное довольство и восторг. Ещё за несколько шагов он начал энергично жестикулировать и приговаривать:

– Нет, ты понял! Нет, ты слышал!

Я махнул рукой сержанту, чтобы он продолжал вести подразделение в расположение батальона, а сам остановился поговорить.

– Ты говори толком. Чего случилось? – попытался я прервать восторженные возгласы Харченко. Обычно караульная служба сопровождается полным информационным вакуумом. Лишь иногда часовой, подслушав случайный разговор начальства, мог принести новость, но это был не тот случай. К вящему удовольствию Харченко, я ничего не слышал, и он, очевидно, уже не в первый раз, начал свой рассказ.

Оказывается, избив новообращённых «дедов» в своей казарме, толпа свинарей, водителей и кочегаров, вооруженная чем попало, ринулась в другие подразделения части развивать свой успех. Я не могу точно сказать, где они успели побывать, но в нашем, втором батальоне они не были – там все стояли в наряде. Неизвестно, во что бы могло вылиться восстание местного масштаба, но бунт бесславно закончился в роте Юры Харченко.

Весь дембельский состав, а это всего 8 человек, был предупрежден и смог дать достойный отпор. Они дружно, под командованием старшины Владимира Горбунова и старшего сержанта Баранова, вооружившись ремнями и табуретами, встретили разъярённую толпу прямо у входа. Вместо того чтобы обороняться, солдаты сразу перешли в атаку. Это была в первую очередь психологическая победа. Распоясавшиеся хулиганы, получив несколько ударов бляхами и табуретами, отступили. После первой же пролитой крови ярость сменилась трусостью, и нападавшие бросились вниз по лестнице наутёк. Именно этим и возгордился Харченко. Он был горд смелостью и решительностью своих подчинённых. Не без оснований Юра полагал, что и в бою они поступили бы так же.

Несколько дней командование пыталось разобраться, как такое могло произойти. Замполиты бегали на совещание в политотдел, особист части, почти не скрываясь, опрашивал своих осведомителей, но результатов я лично не увидел. Постепенно всё вошло в обычное русло, и армейскую смену поколений переломить не удалось.

Старшина срочной службы Алексей Баранов после сразу после увольнения из 24-й бригады специального назначения ГРУ служил в органах государственной безопасности. Затем долгое время жил и работал в Китае. В качестве профессора Сямыньского университета преподавал русский язык. По достоинству награждён правительственными наградами Китайской Народной Республики.

Выпускники 9-й роты. Слева направо стоят: Максимов, Месяцев, Тарасов, Колесов, Редько, сидят – Старченко, Тарасов, Бронников, Зайков

Как только растаял снег и земля в лесу подсохла, начались пикники – одно из немногих развлечений офицеров части. Благо, что далеко ходить не надо было. Веселье происходило в прилегающем к расположению бригады перелеске. Однажды после очередных выходных дней, которые я провёл, по обыкновению, на службе, мне повстречался старший лейтенант Месяцев. Он стоял возле входа в казарму и задумчиво потягивал сигарету. Всегда улыбчивый Боб на этот раз был хмурым и сосредоточенным.

Личностью Борька был неординарной и талантливой. Как следствие мнения о нём были прямо противоположные. Слыл он пьяницей, но это не было его внутренней или физиологической потребностью, слыл ненадежным, но меня он не подводил ни разу. Таким образом, на каждое отрицательное мнение о нём всегда находилась своя оговорка.

Борис – великолепный рассказчик, профессионально играл на гитаре, здорово пел. Коренной москвич, он был знаком со многими известными актёрами и музыкантами того времени. Брат Месяцева – Евгений Алексеевич – маститый сценарист, автор сценариев для известных фильмов: «В зоне особого внимания», «Ответный ход», «Случай в квадрате 36–80» и других.

Бориса я знал ещё по училищу, но он учился на год старше меня, в четвертом взводе, хотя и в одной роте. Но этот год разницы как разные орбиты для планет – каждый жил в своем мире. По-настоящему мы сдружились уже в ЗабВО. Здесь мы оказались в одной роте и многие перипетии воинской службы переживали с ним вместе. Борис оказал большое влияние на моё мировоззрение и становление как личности. Именно он с азартом, коротая время длительного пешего перехода, рассказывал мне интересную книгу, а я, забыв обо всём, слушал. Этот роман назывался «Мастер и Маргарита». Через несколько лет на новом месте службы я, наивный, пришёл в библиотеку части и попросил её почитать. Библиотекарша – жена особиста – удивлённо сказала, что такой книги у них в библиотеке нет, но мне она принесёт свою, личную. С книгой «Проклятые короли Франции» и его автором Морисом Дрюоном меня тоже Борис познакомил. Через год, взяв поочерёдно все тома у капитана Валеры Кондратьева, я прочитал этот грандиозный роман.