– А если она замурована в фундамент? – Гафур отвернулся от окна и посмотрел на Питона.

– Наглухо нет. Скорее всего, есть потайные двери или просто канализационные люки.

– Как бы то ни было, но, чтобы обследовать, не привлекая внимания, такой дом, понадобится время, – возразил Гафур. – А в списке их больше сорока. Нам понадобятся годы…

– Я так не думаю, – покачал головой Питон.

* * *

Ближе к вечеру Дрону и Джабраилову надели наручники, вывели из полицейского участка и усадили в микроавтобус, стоящий во внутреннем дворе.

По обрывкам фраз Дрон догадался, что их перевозят в департамент безопасности. Стало тоскливо. Глядя через затянутое сеткой окно на остроконечные купола мечетей, высившиеся над невысокими домиками, он пытался представить, что сейчас делает для их спасения Шаман.

В салоне с ними сидел и полицейский, и какой-то тип в гражданской одежде с наголо бритой головой. Было душно. По мере приближения к центральной части города менялся и пейзаж. Одно-, двухэтажные, похожие друг на друга дома сменились фешенебельными отелями, пестрящими рекламами высотными зданиями. Люди, особенно женщины, отличались здесь от живших на окраинах даже одеждой. Дрон успел заметить пару девушек в мини-юбках. Конечно, это могли быть и проститутки, а возможно, туристки из Европы или России, тем не менее контраст во внешнем облике Стамбула был большой.

Свернув с автострады, машина уперлась в высокие железные ворота, которые плавно откатились в сторону лишь после того, как человек в униформе турецкой жандармерии проверил какие-то документы у водителя и сидевшего рядом с ним полицейского, а потом заглянул в салон, словно для того, чтобы пересчитать пассажиров.

Тип в штатском вместе с конвойными сопровождал их по узким коридорам до самой камеры. Здесь условия были лучше. Две заправленные поролоновыми матрацами кровати, в углу, за перегородкой, – унитаз, а под зарешеченным окном размером с монитор компьютера – небольшой столик и два прикрученных к полу стула.

Но именно это насторожило Дрона. Он знал, как примерно обходятся в этой стране с преступившими закон людьми. У него возникло подозрение, что с ними играют в какую-то игру. Не прибавило радости и то, что на этот раз Джина поместили вместе с ним.

– Как ты думаешь, – усевшись на кровать и оглядев стены, словно пытаясь увидеть глазок видеокамеры, заговорил Вахид, – что все это значит?

– Сам хотел бы узнать, – Дрон прошел к столику и опустился на табурет.

– Это не тюрьма, – через некоторое время сделал вывод Джин, – и не следственный изолятор департамента безопасности.

– Ты бы поменьше вслух рассуждал, – как бы невзначай напомнил ему Василий.

Едва он закончил фразу, как загремел засов и в камеру вошел все тот же грузный бритоголовый мужчина, что сопровождал их из полицейского участка, и какой-то кучерявый парень.

– Как я понимаю, – с легким кавказским акцентом заговорил кучерявый, глядя на Дрона, – вы Агапов Василий Альбертович?

Дрон медленно встал и кивком подтвердил его умозаключение.

– Если знаешь, что в камере из двоих человек один чеченец, а другой русский, то вопрос глупый, – не выдержал Вахид. – Разве может он быть Асланом Умаровым?

Свой псевдоним он проговорил четко, выговаривая каждую букву.

– Такой порядок, – стушевался кучерявый.

– Ты чеченец? – Продолжая сидеть, Вахид упер руку в колено и исподлобья уставился на переводчика.

– Да, – подтвердил тот.

– Где мы находимся?

Лысый стал волноваться, переводя взгляд со своего спутника на Джина и обратно. Было ясно, что он не понимает ни слова. Спохватившись, парень начал торопливо переводить разговор. Выслушав переводчика, лысый что-то сказал. Кучерявый развернулся к Джину:

– Пока будем спрашивать мы…

– Хотя бы скажите, за что нас задержали? – фыркнул Дрон.

– С какой целью вы находитесь в Стамбуле? – спросил парень, проигнорировав вопрос Дрона.

– Отдыхаем, – лаконично ответил Джин.

– Вы имеете связь с курдскими террористическими организациями?

От этого вопроса Дрон аж подскочил на стуле:

– Ты что, совсем рехнулся! – Он с шумом перевел дыхание.

– Мы раньше лечились здесь, – заговорил Джин. – Оба. Ты же знаешь, на нашей родине идет война. Случайные пули…

– Так уж и случайные, – усмехнулся переводчик. – Вы можете быть с нами откровенны. Мы лояльны к членам чеченского сопротивления.

– Почему ты говоришь мы? – нахмурился Джин. – Тебе поменяли кровь?

– Извини, брат, – парень смутился. – Я такой же, как ты. Но мне непонятно, почему с тобой русский.

– Агапов воюет на нашей стороне уже несколько лет, – пояснил Вахид, с уважением посмотрев на Дрона.

Кучерявый перевел ответы задержанных турку. Выслушав, тот скрестил на груди руки, медленно кивнул и, что-то сказав, выжидающе уставился на своего помощника.

– Хикмет Агджа желает знать, с какой целью вы посещали турецкую подданную Мальцеву, где были задержаны полицией.

– Я не могу ответить на этот вопрос, – вздохнул Джин, – но, клянусь Аллахом, что мы не хотели причинить ей зла. Я и мой друг слышали, как она звонит в полицейский участок, но, как видите, не предприняли никаких мер, чтобы убежать. Мы даже не препятствовали тому, чтобы она открыла дверь. Думали, у нас просто проверят документы, и все.

– Она моя родственница, – неожиданно нашелся Дрон. – Просто об этом мы не успели ей сказать. Я привез ей немного денег. Моя мать совершенно случайно узнала об этом от женщины, которая часто проводит в этой стране отпуск.

– Зачем вы обманываете? – кучерявый криво усмехнулся. – Вас интересовали разработки ее деда, который был военным инженером. Разве ты не сообразил, что мы поговорили с ней?

Он вновь переключил свое внимание на бритоголового, которого, как выяснилось, зовут Хикмет Агджа.

– Вы будете говорить правду? – Наконец, пообщавшись с турком, переводчик перешел на русский.

– Нет, – откровенно признался Дрон. – Мы даже не знаем, кто вы. Вдруг вы и есть курдские террористы, разыгравшие этот спектакль?

– Перед вами майор турецкого департамента безопасности, – наконец представил бритоголового переводчик. – Я представитель Конгресса чеченского народа Гурно Латипов. Иногда меня привлекают в качестве переводчика. Вы находитесь в тюрьме типа «F». Еще вопросы будут?

– Где ты получил такое образование? – словно обращаясь к самому себе, пробормотал Джин, глядя на земляка.

– Я закончил школу в России, а потом учился в Англии, – не без гордости ответил переводчик.

– Ты знаешь, – Джин посмотрел на кучерявого таким взглядом, что тот даже отступил на шаг к дверям, – я не буду говорить с тобой. Когда на родине твоих предков льется кровь чеченцев, когда весь арабский восток и даже сами русские, – он скосил взгляд на Василия, – умирают во имя маленького, но гордого народа, такая гниль, как ты, бегает по всему миру и прячется от самого себя. Ты не чеченец. Переведи своему майору то, что я сказал, и убирайтесь. Можете сдать нас русским. Я не боюсь смерти. В Великой Ичкерии многие знают, кто такой Аслан Умаров.