– Рад, что кабан смог вас обхитрить, дорогой родич, – ехидно растягивая слова, ответил Олаф. – Фактически зверь покинул земли баронства, а мой славный братец Танкред не велел никому из родственников оставлять без его ведома границы наших владений.

Так оно и было: барон Бремер пекся о безопасности и благополучии своей семьи. Попросту же говоря, они все были у него на коротком поводке, под постоянным присмотром и без его позволения не смели ступить даже на шаг в сторону.

– Надо же… – пробормотал Сегренальд, вглядываясь в кабаний след.

За спиной зазвучали веселые переклички рожков, чье-то гулкое пение, и вскоре к границе леса вырвались десятки рыцарей – почти вся свита. За ними выбежали и следопыты с ловчими, а слуги несли богатую добычу: двух больших оленей и косулю, а зайцев же вообще было не счесть.

Лорд Луазар хмуро поглядел на них.

– Где вы были? – спросил он. – Почему не пришли на зов?

– Мы не слышали рога, милорд, – ответил один из них.

– Мы охотились, милорд, – добавил другой. – Глядите, сколько добычи!

– Я полагал, что у нас сегодня война с «черным зверем»[3], – оборвал их маркиз.

– Но нам был дан приказ идти на оленей… – попытался оправдаться рыцарь, бросив удивленный взгляд на Олафа.

Лицо Сегренальда при этих словах исказилось злобой, он уже открыл было рот, чтобы поинтересоваться у самого Олафа, какое он имел право так поступить, когда его отвлекли.

Из кроны дерева, под которым они стояли, вылетела птица, похожая на ласточку. Звонко чирикнув, она залилась радостной трелью. Сегренальд вздрогнул от неожиданности, лицо его тут же побелело так, словно он вспомнил о некоем важном деле.

– Экая небыль, – восхитился старый Малкольм Турк – он и его люди как раз вышли из леса. – Тридцать лет не видал мартлетов. А вы знаете, милорд, что…

– …его пение – к дождю, – устало вздохнул Сегренальд. – Лучше бы не знал.

И тут же будто хмурые тучи услышали маркиза – морось участилась…

– Вот уж спасибо! – проворчал Олаф. Мокнуть ему совсем не хотелось.

Маркиз направил коня к полю. Люди недоуменно поглядели на баронского брата: что прикажет? Но тот лишь усмехнулся и, повернув скакуна, скрылся в лесу.

– За мной, верные охотники! – воскликнул сэр Луазар, и рыцари и следопыты были вынуждены последовать за ним.

Кабан совсем недавно вышел из леса. Он боялся и был ранен, он хрипел, роняя слюну и оставляя следы на земле и запах в траве. Собаки чуяли зверя и рвались вперед.

– Спустить псов, – приказал лорд, но псари не спешили отпускать поводки.

– Мы не поскачем дальше! – расхрабрился кто-то из свиты. – Барон запретил, милорд.

Сегренальд обернулся:

– Продолжаем охоту! – Даже дождь не был помехой настойчивости и решительности маркиза. – Мы должны поймать его!

– Но мы в чужих владениях, милорд! – отвечали рыцари. – Если граф Сноббери вышлет своих воинов, мы можем попасть в плен!

Здесь располагались поля графа Реггерского: граница баронства проходила межой леса. Вепрь рвался в глубь полей, будто чуя, что именно тут ему удастся ускользнуть. Хитрюга…

Лорд, не задумываясь, устремился дальше. Его люди взволнованно переглянулись и ринулись следом. Но вовсе не за тем, чтобы помочь ему, а чтобы догнать и уговорить остановиться:

– Полноте вам, сударь! Зверь ушел, нам нипочем его не настичь, да и дождь идет! До грозы бы в замок успеть вернуться!

– Я достану его! – непреклонно заверил маркиз. – Возвращайтесь в Бренхолл, неженки, я привезу вам к ужину этого кабана!

Маркиз пришпорил коня и, даже не оглянувшись, поскакал дальше. Следом за ним помчались два его верных пса – Хтош и Ревен, могучие звери-аланы…

В полном одиночестве Сегренальд все же настиг зверя. Это произошло всего в двух милях от кромки леса Утгарта. Вепрь потерял много крови – пережил несколько схваток с баронской сворой – и последнего столкновения с двумя грозными псами уже не выдержал. В груди его торчал обломок копейного древка маркиза. Посреди поля во время начинающегося дождя Ревен острейшими клыками схватил зверя за ухо, а Хтош мертвой хваткой вцепился ему в загривок. Пытаясь сбросить их с себя, дико ревя, вепрь начал кататься по земле. Тут-то его брюхо и настигло копье подоспевшего лорда Луазара. Сердце зверя истекало кровью, смешиваясь с грязью и дождевой водой посреди пшеничного поля.

Оставив собак охранять тушу вепря – Сегренальд знал, что верные любимцы ни за что не подпустят к себе чужака, – маркиз поспешил вернуться в лес. Как он и полагал, главный лесничий его светлости Танкреда ждал его. Старик стоял на месте, сомкнув на груди руки, закутавшись в длинный зеленый плащ и набросив капюшон низко на лицо. Была видна лишь длинная косматая борода. Дождь стекал с лесничего, как с поросшего мхом старого камня.

– Был ли удачен ваш поиск, милорд? – справился Малкольм, поднимая взгляд.

– Ты найдешь тушу в паре миль отсюда. Доставь ее в замок…

– Слушаюсь, милорд, – кивнул старик. – Я прямо сейчас отправлю людей…

– Нет, – неумолимо оборвал его маркиз. – Ты сам должен пойти с ними. Приведешь моих псов. Я больше никому не доверяю, тем более что они разорвут любого, кто посмеет прикоснуться к моей добыче. Тебя же они любят, ты их вылечил…

Старик прищурился – нечто в глазах сэра Луазара говорило о том, что тот что-то скрывает.

– Слушаюсь, милорд. – Лесничий вынужденно кивнул, хоть и был очень недоволен приказом. Еще бы, ведь от его светлости Танкреда он получил особое указание: ни на миг не оставлять без присмотра Сегренальда Луазара. И он упускает его из виду вот уже второй раз.

Лорд пришпорил коня и поскакал в лес. Не проехав и мили, он осмотрелся и свернул на запад, к озерам. Дождь все усиливался, сверкнула молния, в сером от туч небе грянул гром. Маркиз скакал еще около двадцати минут, пока наконец не выехал к большому озеру.

На заросших травой берегах росли хмурые ивы, макающие свои тонкие длинные ветви в воду. В тени деревьев располагался молчаливый лагерь, кажущийся издалека туманным наваждением. Призрачные шатры легкой серебристой ткани тонули в туманной дымке неподалеку, и подступы к ним все заросли цветущим чертополохом. Подле шатров не было видно ни души.

Дождь будто был не властен на берегах озера – сухую землю надежно скрывали густые кроны деревьев, зато поверхность его вод расходилась кругами. Хлюпанье капель разносилось далеко окрест…

– Я рад вам, маркиз Луазар, – раздался звонкий, как звук столкновения клинков, голос сбоку.