Эврет не хочет забывать свою жену. Он будет помнить ее до конца своих дней.

– Зима, – повторила Левана, облизнув губы. – Ваша дочь станет принцессой и получит все богатства и привилегии, которые положены тому, кто обладает этим титулом. Разве вы не хотите этого для нее?

– Я хочу, чтобы она росла в любви и уважении. Без… игр, которыми развлекаются все эти люди в бальном зале. Без того, что вы пытаетесь сделать со мной.

Сжав кулаки, Левана подошла к Эврету так близко, что ей пришлось откинуть голову назад, чтобы посмотреть ему в глаза.

– У Зимы будет мать, а у вас жена. И я буду любить вас обоих больше, чем она.

Дрожа от ярости и решимости, Левана обошла его и направилась в сторону дворца. Эврет остался стоять на месте, но, вспомнив через несколько секунд, что принцессу нельзя оставлять одну, последовал за ней.

* * *

С того дня сопротивление Эврета начало слабеть, и Левана надеялась, что вскоре он забудет свою жену. В присутствии Леваны и других членов королевского двора взгляд Эврета оставался пустым. Выражение лица было непонятным, как исчезнувший алфавит первой эпохи. Его невозможно было расшифровать. Они с Леваной словно не были знакомы друг с другом.

И Левана понимала, как мудро Эврет себя ведет. Она знала, что он прав. Если ее сестра захочет обвинить его в том, что он воспользовался принцессой, она будет вправе сделать это. Но Левана об этом не беспокоилась – Чэннери была занята своими любовными победами. К тому же, она всегда строила глазки взрослым мужчинам, даже когда была младше Леваны.

Нет, она не беспокоилась.

Особенно в те минуты, когда они с Эвретом наконец оставались вдвоем. Моменты, когда он принадлежал только ей. Левана постепенно ослабляла свою мысленную хватку, и, к ее радости и облегчению, Эврет стал смелее. Его руки стали более дерзкими, а ласки – более страстными.

В их первую ночь он прошептал всего одно слово:

– Сол…

Испытывая одновременно боль и удовольствие, радость и ярость, Левана стиснула зубы и сильнее прижалась к Эврету.

На следующее утро, когда купол осветил белый город, Левана разбудила Эврета – служанка принесла завтрак. Подавленный и расстроенный, Эврет неподвижно лежал в постели, пока Левана приказывала служанке намазать булочки маслом, нарезать фрукты и приготовить чай, который ей не хотелось пить.

Когда служанка ушла, Эврет поспешно выбрался из-под одеял. Левана видела, как он заметил пятна крови на белой простыне. Как быстро он отвернулся. Как поспешно оделся, ругаясь вполголоса.

Опираясь на взбитые подушки и держа поднос на коленях, Левана съела одну ягоду. Она оказалась кислой. Чэннери бы вызвала служанку и велела унести фрукты… Эта мысль мелькнула в голове Леваны, но она от нее отмахнулась. Она не хотела вести себя как сестра.

– Только не это, – пробормотал Эврет, не глядя на нее. – Я не думал, что все зайдет так далеко. Я не думал… – Он провел рукой по волосам. – Мне так жаль, принцесса.

Левана разозлилась, но попыталась обернуть все в шутку.

– Жаль, потому что вы уйдете, не позавтракав? – прощебетала она. – Я попрошу прислать еще один поднос, если вы голодны.

– Нет. Моя дочь… Няне пришлось остаться на всю ночь. Я не планировал…

Пока Эврет одевался, Левана смотрела на его мускулистую спину.

– Я оплачу дополнительную работу няни. Останьтесь, Эврет.

Левана разгладила лежавшие рядом одеяла.

Эврет покачал головой. Он сел на край постели и начал обуваться. Затем нерешительно поставил ботинок на пол, его плечи поникли. Левана улыбнулась. Она слизнула ягодный сок с пальца и хотела подвинуться, чтобы освободить место для Эврета, как вдруг он заговорил, и его голос был полон печали.

– Я пытался уехать. Неделю назад.

– Уехать?

– Мы уже собрали вещи. Я хотел увезти Зиму в один из лесопромышленных секторов, освоить новую профессию.

Левана прищурилась.

– Новую профессию? Валить деревья?

– Возможно. Или на лесопилке… Или делать деревянную мебель. Не знаю. Хотелось оказаться где угодно, только не здесь.

Левана в изумлении убрала поднос с колен.

– Но почему же вы не уехали? Если так хотели этого?..

– Ее Величество не разрешила.

Левана замерла.

– Я подал прошение об отставке, но она лишь рассмеялась. Сказала, что с восторгом наблюдает, как вы выставляете себя на посмешище, и потому не даст мне уйти. Она даже пригрозила, что отправит за мной и Зимой стражу, если я осмелюсь ослушаться.

Левана вздрогнула.

– Меня не волнует, что она думает.

– Зато меня волнует. Она моя королева. Она контролирует меня так же, как и вы.

– Я не контролирую вас.

Эврет наконец посмотрел на нее, и в его взгляд было изумление.

– Но что это, по-вашему?

– Я… Я едва… – Левана вонзила ногти в ладони. – Вы желаете меня так же, как и я вас. Каждый раз, когда вы прикасаетесь ко мне, я вижу желание в ваших глазах.

Эврет рассмеялся, но этот звук поразительно отличался от теплого доброго смеха, который помнила Левана. Указав на ее лицо, он воскликнул:

– У вас лицо моей жены! Ее не было две недели, и я был безутешен, а потом она вернулась, и я… Но она не вернулась. Это вы. Всего лишь вы. И вы не считаете это манипулированием?

Отбросив одеяла, Левана вскочила и накинула халат, лежавший рядом с кроватью.

– Теперь это мое лицо, – заявила она. – Теперь это я, и вы не можете сказать, что случившееся ночью было ошибкой. Что вы не хотели этого.

– Я никогда этого не хотел. – Эврет потер бровь. – О нас сплетничают придворные и стражники. Ходят слухи…

– Какая разница, что о нас говорят? – Левана старалась сохранять спокойствие. – Я люблю вас, Эврет.

– Вы не знаете, что это значит. Жаль, я не могу объяснить. – Он указал рукой на пустое пространство между ними. – О чем бы вы ни мечтали, эти фантазии не имеют никакого отношения к реальности. Вы не моя жена, и я… Я должен вернуться к дочери. Это все, что оставила мне жена.

Левана туже затянула пояс халата и, дрожа от гнева, смотрела, как он обувается.

– Вы женитесь на мне.

Эврет замер, не застегнув последнюю пряжку.

– Принцесса, прошу вас. Не начинайте снова.

– Сегодня вечером.

Он долго сидел, уставившись в пол. Мучительно долго.

Левана не знала, чего ожидать, но когда Эврет наконец поднял голову, его взгляд был удивительно пустым.

Они смотрели друг на друга, минуты тянулись, и вдруг Левана осознала, что он не возразил ей. Она сглотнула и сделала шаг вперед: