— Я не принадлежу тебе. — Огрызаюсь я в ответ.

— Нет. Но Джиджи – да. А ты ее мать, — он делает шаг вперед.

Я делаю шаг назад и скрещиваю руки на груди.

— Неважно. Я не уйду с работы.

Он тяжело вздыхает.

— Делай, что хочешь, Кам. Просто убедись, что помощник шерифа Дик, не встанет на моем пути, и тогда у нас не будет никаких проблем.

— Помощник шерифа Дик? Господи, Зевс. Очень по-мужски. И, к твоему сведению, он не помощник.

— Патрульный? Я так и думал.

— Он офицер полиции, — огрызнулась я, — Боже, чего ты так психуешь из-за этого?

Его лицо в момент стает нейтральным, и он отходит от меня.

Терпеть не могу, когда он так просто стирает эмоции с лица. Словно их и не было. Словно это никогда не имело значение.

— Ты права. Веду себя как мудак. Этого больше не повторится. Во сколько мне быть здесь завтра?

Я опускаю руки, расслабляясь.

— В одиннадцать. Мы можем отвезти Джиджи в парк. Ей там нравиться. В этот раз я пойду с вами, может, и в следующие несколько раз. После этого я оставлю вас вдвоем. Просто пока она тебя не знает, и…

— Тебе не нужно ничего объяснять, Кам. Я рад, что ты будешь рядом.

Рад. Не совсем уверена. Как на это реагировать.

Он спускается с крыльца.

— Итак, увидимся завтра в одиннадцать.

— Да, просто…

— Просто. Что?

— Есть еще кое-что. О чем я хотела спросить.

— Ну давай, вываливай.

— Ты публичная персона. Я не хочу этого для Джиджи.

— Не волнуйся. Я буду держать ее под защитой.

— Хорошо, — я облегченно вздохнула. — Спасибо.

— Не за что. Увидимся завтра, Кам.

Он уходит вниз по дорожке.

Я смотрю ему в след и странное чувство сжимает мою грудь.

— Зевс? — зову я.

Он медленно останавливается и поворачивается ко мне.

Я иду к краю крыльца.

— Могу я еще кое о чем спросить?

Он подходит на пару шагов ближе.

— Ты можешь спросить меня, о чем угодно.

Я обернула руку вокруг деревянного столбика, прислонившись к нему бедром.

— Зачем ты пришел сегодня? Я полагала, что это из-за Джиджи, но ты не знал о ней.

Зевс засовывает руки в карманы. Он уставился в землю, прежде чем снова посмотреть в мои глаза, серьезные и сосредоточенные. Тяжело выдохнув и приоткрыв губы, он ответил:

— Из-за тебя. Я приходил за тобой, Голубка.

Затем, не сказав больше ни слова, он повернулся и зашагал прочь.

И я позволила ему.

Боже, какой бардак.

Все эти годы Зевс понятия не имел о существовании Джиджи.

Тетя Элль по началу подозрительно отнеслась к моей истории о том, что Зевс ничего не знал о моей беременности, и что Марсель солгал и мне, и Зевсу.

Она сказала:

— Просто потому, что это сказал Зевс, не значит, что это правда.

Я спросила, зачем ему лгать.

На что она пожала плечами и сказала:

— А почему вообще кто-то лжет?

Я не задумывалась об этом, если честно.

Но полагаю в силу того, что тетя Элль каждый божий день имеет дело с лжецами, это часть ее сущности – подозрительно относиться к людям.

Я могу сказать, что Зевс не лгал. Одна только его реакция, когда он понял, что у него есть дочь, не та эмоция, которую можно подделать.

Все эти годы я ненавидела его за то, что он бросил Джиджи, и теперь, зная правду… что он не бросал ее. Я не знаю, что чувствовать.

Он изменил мне. Этот факт не изменился.

И по сути, это все, за что я могу держаться, чтобы сохранить свой гнев и обиду на него.

Потому что, увидев Зевса после стольких лет, это всколыхнуло мои чувства. Это всегда было непосильной задачей для меня, находиться рядом с ним и ничего не чувствовать.

И, после его вчерашних слов на прощание, я должна удерживать его на расстоянии вытянутой руки.

«Я пришел за тобой».

Я не понимаю, что он имел в виду. Что он хотел от меня. Ну, что бы это ни было, я не собираюсь выяснять.

Зевс разбил мне сердце, и я не позволю ему сделать это снова.

Сейчас он здесь ради Джиджи, это нормально. Ну, не совсем нормально. Это тяжело.

Тяжело от того, что у нее теперь будет второй родитель. Я так долго была единственной. И, как бы меня не радовал тот факт, что теперь у нее будет отец, для меня все еще жутко страшно, что в будущем мне придется делить ее с Зевсом.

Я одета и полностью собрана, попиваю кофе, пытаясь успокоить свои нервы до того, как он придет.

Джиджи наверху, одевается.

Вчера я сказала ей, что мы идем в парк со старым маминым другом. И, будучи ребенком, услышав слово «парк», больше никакая информация не задержалась в ее прелестной головке. Для нее это абсолютно ничего не значит.

Но это значит абсолютно все.

И я не знаю, хорошо ли, правильно ли я справлюсь со всей этой ситуацией.

Может есть какой-то способ, о котором я должна знать.

Может правильней было бы сразу рассказать Джиджи о том, что Зевс ее папа. Я просто не хочу сбивать ее с толку или расстраивать. Я думаю, если она хотя бы познакомиться с ним до того, как я сброшу на нее бомбу, это может все упростить.

Надеюсь на это.

В Зевса легко влюбиться.

Узнала это на собственном горьком опыте.

Я уповаю на то, что ей никогда не придется испытать, каково это – потерять Зевса.

Тетя Элль входит на кухню, готовая отправиться на работу.

— Хорошо выглядишь, — говорит она.

Я осматриваю свой наряд.

На мне узкие джинсы, массивный белый вязаный топ и коричневые сапоги высотой до бедра. Я завила волосы и сделала макияж. Обычно, я не прикладываю столько усилий, чтобы просто отвезти Джиджи в парк, но он мой бывший, который бросил меня ради другой женщины, и я отказываюсь выглядеть дерьмово рядом с ним.

— Это слишком? — спрашиваю я.

— Идеально. — Она подмигивает.

Я беру чашку, наполняю ее кофе и передаю ей. Мне не нужно спрашивать тетю Элль, хочет она или нет. Ее группа крови – кофеин.

— Где Джиджи?

— Наверху, одевается. Она настояла на том, чтобы сделать это самостоятельно, — сказала я тете Элль.