— Нет, — решительно ответил коммерческий директор. — Разве ты меня можешь удивить? Только обрадовать. Скажи, ради чего опять суешь наши головы в петли? Кому и что собираешься доказывать? Только не говори: заработаем груду денег. Для тебя они не главное. Опять за старое взялся. Сколько тебя можно просить? Неужели нет ничего слаще, чем ублажать характер?

— Есть. То, ради чего стоит жить, а именно — свобода принимать решения. Быть хозяином своей судьбы. Вне зависимости, станет ли генерал депутатом или от очередного губернаторского заскока.

— Он, кстати, до сих пор на тебя обижается.

— У меня нервный стресс. Вот и хочу уехать, отдохнуть.

Сережа наконец-то позволил себе усмехнуться:

— Чиновники вообще таких слов не знают. Работают на износ и других заставляют.

— Да, наш губернатор за последние тридцать лет горения на благо народа весь поизносился. Слава Богу, не поиздержался. Ладно, Сережа, пошли все они...

— Еще вопрос. Для себя хочу понять. Вернее, убедиться в предположении.

— Каком?

— Если бы не Туловский, ты бы решился на эту операцию?

Я аккуратно погасил сигарету и предельно откровенно ответил:

— Никогда. Меня столько раз призывали брать пример с отцов и быть достойным родины, что наконец-то многолетней выдержке пришли кранты. Я созрел, Сережа. Не для воровства, а для восстановления исторической справедливости. Эти картины до сих пор прячут не только от всего мира, но и от собственного народа. Так мы же его частичка. Какие дела, Рябов?

— Те самые, которые нас когда-то в могилу сведут! — не смог наступить на горло собственному характеру начальник службы безопасности. — Ты постоянно, как нарочно, загоняешь меня своими решениями. Как это любишь говорить про лошадь на свадьбе? Морда в цветах, а жопа в мыле! Сколько еще я смогу выдерживать такой вид? Мы что, с каждым годом делаемся моложе?

— Быть может, и в этом вся причина, Сережа. Я не хочу стариться и тебе не позволю, потому что слишком хорошо отношусь. Давай и дальше чувствовать себя молодыми.

— Почувствуешь, гарантирую, — в голосе Рябова просквозило едва заметное злорадство.

— Тогда поехали.

— Пока поехал Босягин, — поддевает меня Сережа.

— Доложили уже, — удовлетворенно замечаю по поводу постоянного контроля за моими действиями. — Это хорошо. А то, что твой Воха работает с моей группой...

— Знаю. Но руководство...

— Твое. Через Boxy, и не иначе.

— Ладно, — снисходит к моему требованию коммерческий директор. — Давай завершим по генералу.

— Мне бы его проблемы. Значит, так, вернемся, подключаем пресс-группу...

— Если вернемся, — Рябов явно разделяет общенародное настроение по поводу светлого будущего.

— А даже если не вернемся, — возвращаю себе роль оратора, — так генерал все равно станет депутатом. Свою последнюю волю я зафиксирую в завещании и обращении к нации! Словом, будет так. Пресс-группа лепит имидж единственного среди генералов защитника народа от криминального элемента, то есть хулиганов и банкиров...

— Ты имеешь в виду раскрытые заказные убийства?

— Этого еще не хватало, — возмущаюсь такому поверхностному взгляду на важность предвыборной кампании. — Когда грохают очередного богатея-эксплуататора, простые люди наконец-то перестают завидовать ему по-черному и где-то в мыслях выстраивают достойный некролог: доигрался, паразит, спи спокойно, так тебе и надо. Мы пойдем другим путем! Не в смысле использования независимой прессы, которая за наши деньги потащит на экраны телевизоров и страницы газет Вершигору. К тому же генерал должен будет раскрыть такое преступление, что лучшие представители народа взвоют от умиления и слух об этом...

— Погоди. Что ты имеешь в виду? Убийство обозревателя газеты?

— Сережа, я, конечно, переутомился, но не до такой степени. Кто ему позволит это сделать? Даже если Вершигора явно сойдет с ума... Я имел в виду причалы.

— Поясни, — не решается нарваться на обычную для наших бесед поддевку главный коммерсант «Козерога».

— Давным-давно, в период проклятого застоя, когда места на побережье никто не рассматривал в качестве чистого золота, одно из них выделили под причалы любителей-рыболовов. Настоящие советские люди, ветераны войны, труда... В общем, они налепили в шикарном месте современные шедевры архитектуры, напоминающие старинные курятники, стали в них активно отдыхать, чтобы набраться побольше сил для построения коммунизма. А когда строительные задачи общества слегка изменились, курени рыболовов своим откровенно гадостным видом стали портить нервы одному председателю поселкового Совета. Оказалось, их строения времен недоразвитого социализма стоят без копейки денег на том самом месте, продать которое от имени Совета...

— Понял, но что дальше? — поторопил меня Сережа.

— А дальше простые люди от имени по-прежнему неувядающей советской власти были предупреждены: или платите нам — естественно, через кассу — ежемесячную аренду, или потеряйтесь навсегда с народного достояния, то есть земли, принадлежащей нашему поселку.

— Арендная плата такая, что если выловить из моря остатки рыбы и продать — все равно не хватит, — на лету словил Рябов. — Ветераны-работяги, естественно, взвыли. Стали лить слезы на страницах газет. Поселковый Совет тем временем обратился в суд...

— Ну да, в суд. От того суда минимум за две штуки зелени толкового решения можно год ждать. За это время сладкие клиенты на кусок побережья могут удовлетвориться в другом месте. Потому ночью на причалах рыболовного товарищества вспыхнул пожар. Договора об аренде между ним и поселковым Советом никогда не существовало. Кстати, наш главарь Совета — глубоко порядочный человек. Другой бы на его месте захватил территорию пожарища на законном основании. А он был не против, чтобы люди заново отстроились, однако согласно утвержденным проектам, что еще раз говорит о мудрости вождя Совета, его заботе о людях и престиже страны. Правильно, нужно думать о красоте побережья. Нельзя, чтобы его уродовали халупы, от вида которых может испортиться впечатление туристов о наших райских краях. Только вот загвоздка, ветераны труда и рыболовы при нынешних ценах на благо их же даже стоимость заботы проектировщика не могут оплатить... Представляешь, что начнется, если генерал это дело разроет, какую рекламу по всему городу ему устроят погорельцы? Совершенно бесплатно.

— Но не с нашей точки зрения.

— Сережа, а как бы ты хотел? Правосудие денег требует. Не в том смысле, что у нас, имею в виду общемировую практику.

— А какая крыша у этого главаря сельсовета? — полюбопытствовал Рябов, чтобы представить себе возможную цену правосудия.

— Какая может быть крыша, сам понимаешь. Чего он там в область прет, пару свиней к празднику и кошелку помидор?

— Я сейчас думаю о людях, желающих приобрести дешевую выгоревшую землю.