«Черт бы тебя побрал с твоей ветхозаветной честностью!» – злобно подумала Лола.

– Значительно позже, году в пятьдесят пятом, уже когда Левушка женился и ребенок у него родился, Сереженька, мама жила с ним на даче, в Мельничном Ручье. И я в субботу к ним поехала. И в квартире осталась только соседка тетя Маша Аникеева. Вот она и рассказывала: звонит, мол, в дверь какая-то девица и спрашивает Ильиных. Тетя Маша ее, конечно, дальше прихожей не пустила, потому что, говорит, девица была какая-то замызганная. И говорит: мол, Ильиных таких в квартире нету, а были раньше Ильины-Остроградские, а ты кто им будешь-то? Та попросила водички ей дать попить, а потом и отвечает: она – Лариса, дочка Татьяны, которая тут раньше жила. Тетя Маша Татьяну с трудом, но вспомнила – эвон, говорит, уже Татьяны-то лет тридцать тут нету! И про дочку ее мы ничего не знаем. И мать Татьяны, мол, в войну умерла, а сестра жива. Но их сейчас никого нету, так что ты приходи-ка завтра, там, или послезавтра, когда кто-то из них будет, а я ничего не знаю. Девица постояла-постояла, да и ушла. Тетя Маша человек незлой была, да только сказала так – уж больно чудно, знать мы не знаем ни про какую Ларису, а тут – нате вам! Опять же ворья сколько развелось, что хочешь наболтают, лишь бы в квартиру влезть!

– Ну и что? – скрывая зевоту, спросила Лола.

– Да ничего, не пришла больше та девушка, видно, и впрямь мошенница какая-то была. Ведь сказали же тогда бабушке в городе Улыбине, что Лариса умерла от скарлатины.

– А про мать ее, Татьяну, вы больше ничего не слышали?

– Как не слышать! – старуха пожала плечами. – В шестидесятые годы выдали нам справку в органах, что Татьяна Львовна Ильина-Остроградская умерла в Устьлаге от брюшного тифа в одна тысяча девятьсот тридцать девятом году. Вот такая история. Была семья – и нету, никого не осталось, как будто ветром всех унесло…

– Как же – никого? Ведь у вас брат был и племянник… вы мне сами говорили…

– Ох, милая! Может, и правда – рок какой-то над нашей семьей висит, – тяжело вздохнула Елизавета Константиновна. – Погиб брат мой Левушка со своей женой Верой в автокатастрофе! Ехали они после отпуска из Крыма на легковой машине, и врезался в них здоровенный грузовик. Водитель пьяный был, и ему хоть бы что. А они оба умерли на месте…

– Ребенок сиротой остался? – сочувственно спросила Лола.

– Да нет, что вы, Сереженьки к тому времени уже в живых не было.

– Как так?! – теперь Лола взволновалась по-настоящему.

Ведь Маркиз же получил в ГорЗАГСе справку, где черным по белому было сказано, что Сергей Львович Денисов жив и здоров, только с адресом какая-то петрушка выходила…

– А вот так, – старуха скорбно поджала губы, – когда ему одиннадцать лет было, отдыхал Сережа в пионерском лагере под Вырицей. Пошли все купаться, ну и недоглядели вожатые – утонул ребенок. Оредеж – река хоть и узкая, но коварная – затянуло его в яму, там ключи холодные… вот как.

– Ну надо же… – протянула Лола в полном смятении.

Оставалась надежда, что старуха что-то путает, возможно, родственники перессорились, и она понятия не имела, кто там жив, а кто умер. Странно, конечно, но с этими старыми девами еще и не такое бывает! Тем более что рассказывает она все это незнакомому человеку… можно и поднаврать, никто проверять не станет. Лола еще раз внимательно поглядела на Елизавету Константиновну. Нет, не производит она впечатления ненормальной! Вполне здраво все рассказывала, а что с бесконечными подробностями, так у стариков всегда так – все, что сорок лет назад было, они в подробностях помнят, а куда нынче утром кошелек положили – напрочь из головы у них вылетает…

Впрочем, Лола тут же подумала, что Елизавета Константиновна и насчет кошелька ничего не забудет, не в тех она еще годах, маразма у нее нет.

– И что же, не нашли тела-то Сережиного? Ведь речка все-таки небольшая, не море…

– Ну что вы! Конечно, нашли, сразу же вожатый за ним в воду прыгнул, да только Сереженька уже захлебнулся, не откачали его… Как сейчас помню, позвонили из Вырицы, почему-то нам – возможно, родители его на работе были. Мама моя, как услышала такую новость, так замертво у телефона и свалилась. А я не знаю – то ли мне матери «Скорую» вызывать, то ли к брату на работу ехать – с такой новостью страшной… Спасибо, соседи наши тогда мне помогли, с матерью посидели… Что с Верой было, невесткой, – не передать! А мама так и пролежала долго в предынфарктном состоянии, без нее мы Сереженьку хоронили… Бабушка наша на Серафимовском кладбище похоронена, вот туда к ней его и…

«Чушь какая-то, – подумала Лола. – А кто же тогда тот Сергей Львович Денисов, чьи данные принес Ленька из ГорЗАГСа?»

Нужно было поскорее связаться с Маркизом. Тут – очень кстати – раздалось повизгивание, и Пу И вылез из-под стола – очевидно, он пресытился ласками любвеобильной пуделицы.

– Пуишечка, детка, – заворковала Лола, – наверное, мы задержались… Тебе нужно выйти?

Умный Пу И дал понять, что ему срочно, немедленно нужно выйти, иначе он за себя не отвечает! Лола подхватила песика на руки, дала девушке за стойкой хорошие чаевые и сердечно распрощалась со старушкой, выразив надежду на дальнейшие встречи. Дези умильно смотрела на Пу И, но он не реагировал.

– Правильно, нужно держать их в строгости! – назидательно шепнула песику Лола.

Дома они застали злобного и голодного Маркиза. Он усиленно тер покрасневшие глаза и требовал сочувствия и усиленного питания.

– Ты просто не представляешь, сколько у нас в городе Денисовых! – пожаловался он Лоле.

– Но не все же Сергеи Львовичи…

– Верно! И не все – рождения пятьдесят третьего года. Но того самого, который нам нужен, как раз в базе данных и нету! Думал, там путаница какая-то. Есть Сергей Денисов, рождения пятьдесят третьего года, но он не Львович, а Леонтиевич. Есть и один Сергей Львович Денисов, но ему сейчас где-то под восемьдесят, не то это, я проверял.

– А еще есть Сергей Львович рождения пятьдесят третьего года, но он не совсем Денисов! – подхватила Лола.

– Издеваешься! – вскипел Маркиз.

– А хочешь, я скажу тебе, где искать нашего Сергея Львовича Денисова? – прищурилась Лола.

– Ну и где, ты узнала?

– На Серафимовском кладбище! Вот!

– Как это?! – оторопел Маркиз. – Что он там делает?!

– Лежит! В могиле! Потому что бабуля мне совершенно точно сказала, что ее племянник, Сереженька Денисов, утонул в возрасте одиннадцати лет в речке Оредеж, когда отдыхал летом в пионерлагере под Вырицей.

– Ничего себе – ребенок отдохнул!

– Да, Оредеж – очень коварная река…

– Что-то я ничего не пойму, – расстроился Маркиз, – давай-ка по порядку рассказывай…

– Если по порядку, то ты точно с голоду помрешь! – злорадно пообещала Лола. – Но историю семьи Ильиных-Остроградских я теперь знаю во всех деталях и подробностях.