Вернувшись в автомобиль, он уселся на заднее сиденье, мягкозахлопнул дверцу. Водитель терпеливо ждал, так как его пассажир явно над чем-тозадумался.

— Извините, сеньор, — наконец решился он прерватьего мысли, — куда мы должны ехать?

— Что? — Дронго вспомнил, что не назвал водителюадреса. — Поедем в отель… — Он на секунду замешкался. Можно никуда неехать, перейти улицу и снять номер в «Альфонсо Тринадцатом». Но после того какдва года назад он был здесь со съемочной группой из Латвии, останавливаться вэтом отеле ему не хотелось. Слишком сложные воспоминания связывали его с«Альфонсо». — Поедем в «Барсело», — предложил Дронго, — вызнаете, где это? — Он говорил, используя вперемешку английские иитальянские слова, но водитель его понял. Ему достаточно было услышать«Барсело».

Машина тронулась с места. Обогнув центр города и переехавГвадалквивир, они оказались на другом берегу. В этой части города в Средниевека была болотистая пустошь. Затем эти места использовали как гигантскуюмусорную свалку. Но к концу прошлого века свалку убрали, болото осушили,проложили новые дороги и разместили тут выставку «Экспо-92». Возможно, это былаодна из лучших экспозиций такого масштаба. Кроме различных павильонов рядомвырос парк аттракционов для детей и взрослых, а затем появился отель «Барсело»потрясающего архитектурного решения. Три его круглые башни, в которыхразмещаются основные номера для гостей, связаны несколькими переходами, где находятсярестораны, кафе, магазины.

Такси подъехало ко входу в отель, и Дронго, забрав свойчемодан, вошел в здание. В начале марта в испанских отелях еще можно найтиместа, не бронируя их заранее. Хотя поселиться в пятизвездочном отеле любогогорода мира можно всегда, в отличие от трехзвездочных.

Принимая в номере душ, Дронго вдруг вспомнил, каких униженийстоила в прежние времена прописка в московских гостиницах. Он тогда очень частоприлетал в Москву, и каждый раз размещение в гостинице сопровождалось целымрядом проблем. Нужно было найти бронь из солидной организации, убедитьадминистратора выдать ему номер, задобрить швейцара, чтобы пустил в ресторан, аофицианток — чтобы накормили. Однажды в конце восьмидесятых он прошел по всейТверской, которую тогда еще называли улицей Горького, и не сумел нигдепообедать. Все рестораны были заняты, швейцары стояли, как памятники самимсебе, а в гостиницы можно было попасть только по пропускам.

«Сколько было ненужного идиотизма, — подумал он,вспоминая свой утренний разговор в Венеции с Вирджилом Даббсом. — Однакомне все равно кажется, что жизнь в той стране была немного лучше, немногодобрее, немного человечнее, чем в новой. Или в новых? Я ведь живу сразу внескольких городах — Москве, Баку и Риме. В разных странах и в разныхцивилизациях — православной, католической и мусульманской. Могу ездить кудахочу, жить как хочу, общаться с кем хочу, не думая о последствиях своих словили поступков. Но почему мне кажется, что сейчас совсем другое время, и почемуя так принципиально не принимаю всего этого развала, случившегося с нами вначале девяностых? Может, из-за тысяч погибших в малых локальных войнах на всемпространстве бывшего СССР? Или из-за того беззастенчивого обмана и грабежа людей,который произошел на всем постсоветском пространстве, когда власть во всехреспубликах была захвачена несколькими кланами, приватизировавшими огромныебогатства, нажитые трудом многих поколений, обобравшими собственное население,обманувшими их возможными благами и пообещавшими им свободу от „имперскойполитики Москвы“? В результате народы получили гораздо худшую формузависимости, перейдя от социализма к феодализму, резко упал жизненный уровеньлюдей, миллионы эмигрировали, а оставшиеся десятки миллионов разуверились вовсем».

Свобода стоит ровно столько, сколько вы готовы за неезаплатить. Но вместо свободы получился грандиозный обман. Наоборот, люди попалив чудовищную зависимость от собственных правителей, став нищими и бесправнымигражданами своих маленьких стран. Дронго почему-то вспомнил при этом лицачленов последнего Политбюро. Конечно, среди них были маразматики, с трудомпередвигающиеся старцы, догматики и консерваторы: Брежнев, Суслов, Пельше,Устинов, Громыко — их можно долго перечислять. Но в основном это былипорядочные, честные люди, которые верили в идеи и искренне желали счастьясвоему народу.

Их сменили другие. Стоит лишь вспомнить лица олигархов иправителей новых государств. Одутловатые морды, выпученные глаза, вкрадчивыедвижения карточных шулеров, повадки сутенеров, готовых предложить свой живойтовар любому посетителю. Абсолютное пренебрежение нормами нравственности,морали, совести. Презрительное отношение к собственному народу, нежелание дажежить и общаться с гражданами той страны, благодаря которой они стали новыми«хозяевами жизни». Их семьи выезжают в благополучные западноевропейские страны,сами они возводят там невероятные виллы, скупают яхты, самолеты, автомобили,породистых лошадей и не менее породистых любовниц. И нескрываемое презрение ксвоему народу, к обычным людям.

«Что лучше? — в который раз подумал Дронго. — Воттакое расслоение общества или очереди за хорошей колбасой и невозможностьвыезда за рубеж? Обычно в упрек прошлому ставят отсутствие колбасы и свободногопередвижения по странам и континентам. Но, забив магазины дорогой колбасой имаксимально упростив процедуру выезда, новые правители не сделали людей болеесчастливыми. Или это вообще невозможно? Люди подсознательно понимают, что ихпросто обманули. Им не дали равных шансов, их презирают, обкрадывают, убивают…»

Он вышел из ванной комнаты, подошел к столу, чтобыподключить ноутбук к Интернету. Проклятые вопросы вот уже сколько лет не даютему покоя. Впрочем, возможно, что несколько похожие вопросы задают себе и гражданеобъединенной Европы. Хлынувшие в благополучные европейские страны беженцы изстран Африки, Азии, Латинской Америки сильно изменили облик крупных европейскихгородов, меняя структуру населения, его социальный, расовый, религиозныйсостав. На этом фоне появились новые проблемы, новые преступления, новыеопасности.

Дронго начал изучать расписание движения авиалайнеров междуИталией и Испанией. Обратил внимание сразу на несколько утренних рейсов,вылетающих из Рима, Милана, Флоренции, но, подумав немного, убрал рейсы изФлоренции. Убийца, конечно, понимал, что в то утро в первую очередь будутпроверять рейсы из этого города, поэтому ни при каких обстоятельствах неотправился бы в местный аэропорт. Теперь нужно проверить стыковочные рейсы издругих городов Испании и рейсы в Мадрид с последующим выездом на экспрессе вСевилью.

Он работал до пяти часов вечера, пока не решил, что нужносделать перерыв. Подняв трубку, заказал себе сэндвич и снова сел за стол. Трирейса показались ему достаточно интересными: из Милана в Барселону, из Генуи вМадрид, воспользовавшись которым можно успеть на местные рейсы до Севильи, атакже из Рима в Мадрид с последующим передвижением до Севильи на экспрессе.

Дронго отправил запрос в отделение Интерпола в Италии,попросив прислать ему список пассажиров с этих трех рейсов. Через полчаса онполучил заказанные списки и привет от Вирджила Даббса, сотрудники которогопроводили собственную сверку пассажиров. Дронго продолжил работать, изучаяфамилии пассажиров.