Затем новоприбывший поздоровался уже с нами, повторно назвав свое имя, выставил тарелки перед девушкой и уселся рядом.

Вот тогда-то, случайно посмотрев в зал, я и увидела ЕГО.

Он шел, а существа перед ним расступались, давая дорогу. Прекрасный, гибкий, высокий. Красные волосы развевались, будто их ласкал ветер, алые глаза блестели, словно драгоценные камни. Кожа бронзовая, такая нежная на вид, что хотелось тут же к ней прикоснуться.

Я ахнула и заулыбалась.

Мистер Совершенство направлялся к нам.

– Максимильяно Жар, элементаль, – чувственно поздоровался он, прожигая меня глазами. – Моя близнец, леди Лиопольдина Дэр ду Милош. Ваше Высочество, можно мы присесть за ваш столик?

Только после того, как беловолосый соизволил ответить, я поняла, что мистер Совершенство пришел не один. Рядом с ним ошивалась уже знакомая мне сумасшедшая рыжуха.

Дальше обед прошел в молчании. Мне разговаривать расхотелось, девицы в тишине ковыряли в тарелках, даже гном перестал сыпать остротами и только ел. Вскоре все насытились и стали выползать из-за стола. Вот только Лиопольдина не смогла промолчать и удалиться без финальной колкости.

– Ваше Высочество, это не есть мой дела, – высокомерно проговорила она. – Но не мочь бы вы одеть своя женщина.

Последнее слово девица прямо-таки выплюнула.

– Ее внешняя вид не есть приличная и унижать достоинство присутствующие.

Присутствующие с соседних столиков оторвались от тарелок и навострили уши.

– Чего?! – возмутилась я, чувствуя, как загорелись щеки. – Нормальный у меня вид. Не хуже других. Ты разве платья не видишь?

Вот ведь кикимора! Да, моя иллюзия и в подметки не годилась ее наряду. Но выглядела я лучше, чем многие в столовой.

– Я есть видеть драная тряпка и босые нога, – соизволила ответить гордячка. – Только ты видеть что-то другой.

Я в шоке разинула рот. Дрянь! Унизила меня перед всеми.

– Простить, Ваше Высочество, нам пора, – потеряла ко мне интерес девица. – Еще раз соболезновать ваш выбор.

Она величественно присела в реверансе, а потом поплыла прочь из залы. Красноволосая мечта потопала за ней.

– Ты тоже не видишь платья? – надеясь, что рыжуха соврала, спросила я у элементали.

Лаура покраснела, опустила глаза в тарелку и неохотно кивнула.

– И ты? – перевела я взгляд на гнома.

Сонор виновато улыбнулся и пробасил:

– Мы не знать. Мы думать, положено так. Национальный одежда.

Мне будто обухом по голове шибанули. Вспомнились и покровительственные улыбки местных мачо, и ухмылки девиц, и шепотки за спиной, которые я старательно не замечала. Навернулись слезы, но я усилием воли заставила себя не плакать.

– Ты сделал это специально? – глухо спросила у беловолосого.

Он молчал, глядя в сторону.

– За что ты так со мной? Я не сделала тебе ничего плохого.

Мономорф лишь пожал плечами и, будто ничего не произошло, вылез из-за стола.

– Пойти за одежда, женщина, – бросил он походя. – Идти за мной.

Проигнорировала приказ, даже не повернулась в его сторону. В голове было пусто и тихо, мысли испарились, вытесненные обидой. Вот только я знала, что эта тишина – перед бурей. Еще немного, и всем придется эвакуироваться, потому как проснется стихийное бедствие по имени Груша.

Меня можно долго цеплять, не боясь получить в ответ какую-нибудь особо злостную пакость, так, покричу чуток, да успокоюсь. Вот только в какой-то момент, достигнув точки кипения, я выплескиваю на обидчика всю накопленную ярость.

И беловолосый мерзавец был как никогда близок к тому, чтобы на него излился мой гнев.

– Встать, женщина, – переходя на шипение, повторило приказ высочество. – Быстро. Я не иметь желание с тобой возиться.

У меня задергалась левая бровь, к щекам прилила кровь. Пальцы скривились, а перед внутренним взором встала картинка того, как я с победным воплем выцарапываю эти наглые желтые зенки.

В такие моменты опытные люди уже бы начали разбегаться, но мономорф продолжал буравить меня взглядом. Даже не видя, я чувствовала направленную на меня злобу.

– Выше Высочество, – подал голос Диниос. – Простить, что вмешиваюсь…

– Вот и не вмешиваться, – отрезал беловолосый.

– Но…

– Ты есть забываться, Диниос из род белые тигров. Лучше идти заниматься своей женщиной. Со своей я разбираться сам.

Круговор замолчал, рядом со мной тихонько ахнула элементаль.

– Женщина, в последний раз я звать тебя.

Я соизволила повернуть голову. На лице мономорфа ходили желваки, глаза вновь трансформировались. Его вид прямо-таки кричал о наивысшей степени раздражения, которое он испытывал. Но мне было все равно. Метаморфозы больше не пугали. Сейчас я, наверное, спокойно восприняла бы и его обращение в чудовище.

– Крылатый ящерица! – выругался беловолосый. – Встать, глупый женщина!

Я молча поднялась с лавки и вышла из-за стола. Окинула его оценивающим взглядом и сделала шаг вперед. Ладони сами собой сжались в кулаки, в груди что-то забулькало, во рту стало сухо.

– Ме-ня зо-вут Гру-ша, – произнесла по слогам, едва сдерживая желание вцепиться зубами в его открытую шею. И рвать. Рвать теплую плоть.

Мономорф на мгновение поменялся в лице, но потом опять стал сам собой. А точнее, мерзкой высокомерной сволочью.

– Как ты хотеть, женщина, – презрительно бросил он. – Искать одежда сама. Я умывать руки.

Еще миг, и я бы прыгнула. И никакая птичья башка не помогла бы ему уйти от возмездия. Но местное божество явно было на стороне желтоглазика.

– Груша, успокаиваться, – тихо, но уверенно произнес Сонор и крепко сжал мой локоть. – Посмотреть на меня.

Мономорф пошел в сторону выхода. Кажется, я зарычала, видя, что добыча ускользала. Но все-таки неохотно повернулась. Что-то такое звучало в тоне голоса гнома, чему сложно было сопротивляться.

– Теперь ты сесть и глубоко дышать, – продолжил Сонор.

Пришлось подчиниться.

– Закрыть глаза и досчитать до десяти.

А когда я досчитала и пришла в себя, испугалась. Не того дурака беловолосого, а себя саму. Точнее, собственной реакции. Столь мощной всепоглощающей животной ярости я не испытывала никогда.

Представив возможные последствия всплеска, резко открыла глаза и тут же вскрикнула: перед моим лицом предстала бородатая физиономия Сонора.

– Успокоиться, – не спрашивал, а констатировал он, а потом отстранился, вытирая пот со лба. – Ты есть очень сильный, Груша. С трудом тебя успокоить.