– Досточтимая Ао Майо, – добавив в голос побольше меду, обратилась к кладовщице. – Понимаете, тут такое дело. Я, к сожалению, могу взять только один комплект постельных принадлежностей.

– Да? – удивилась Ао. – Почему? Где ходить ваш близнец?

– Понимаете, – склонилась я над стойкой. – Мой близнец, мономорф Альдамир Скай дэ Роушен, дал обет (надеюсь, у них есть и боги, и обеты, а то все зря).

Майо широко распахнула глаза. Неужели нет?!

– Так вот, – продолжила, надеясь на лучшее. – Если ему удастся вызвать близнеца, то он целый год будет вести аскетический образ жизни. Никаких подушек, одеял, чистого белья, вкусной еды и развлечений. Только циновка на полу, одежда из грубой ткани, каша, черный хлеб и вода.

Позади меня хихикнула элементаль, фыркнул гном и тихо забурчал мономорф. Вот ведь антиконспираторы! Надеюсь, кладовщица их не услышала.

– О-о-о! – заинтересованно выдала она.

– Он потому и не пошел вместе с нами, чтобы не бороться с соблазном. С богом ведь не шутят. Понимаете?

– О да! – экзальтированно воскликнула Ао.

Я наклонилась еще ниже над стойкой и зашептала:

– Понимаете, иногда ему слишком сложно бороться с собой. Пусть мы знакомы всего ничего, но я вижу это. Сегодня в столовой близнец так смотрел на мое пирожное, что я боялась – сорвется! Поэтому прошу вас, помогите. Ни при каком случае, как бы он вас ни умолял или ни требовал, не давайте ему постельные принадлежности. Вы не представляете, как я боюсь его потерять. Прошу вас! Заклинаю!!!

Я буквально провыла последнее предложение, умоляюще заглядывая ей в глаза.

Майо оторопело моргнула, но все-таки кивнула.

– Спасибо, досточтимая. Ваша помощь просто обяжет меня. Но могу я попросить вас еще об одном одолжении?

– Я слушать вас, – неуверенно ответила она.

– Прошу, не рассказывайте ему ни о чем. Не говорите того, что это я вам рассказала. Он такой у меня гордый, ни за что не примет ни от кого помощи и, боюсь, сразу же сорвется. А я так не хочу его потерять!

Одинокую слезинку выдавила не напрягаясь. Бедная одураченная кладовщица (все же надеюсь, что ярость беловолосого не сильно ее заденет) клюнула на байку и заверила, что обязательно мне поможет. Еще раз поблагодарив женщину, я нагрузила себя пожитками и побрела за приятелями. Совершенная мелкая пакость приятно грела душу.

Обратный путь показался длиннее. С трудом удерживая баулы, я едва доползла до общежития. Подъем на второй этаж вообще запомнился на всю жизнь. Если бы не помощь гнома и мономорфа, упала бы на пол еще там, у лестницы. Но все было бы ничего, если б, оказавшись в начале коридора, я вдруг не поняла: не хочу идти в свою комнату!

Как представила, что увижу надменную физиономию желтоглазика, сразу плохо стало. Он и так нервировал меня своим присутствием всю дорогу, гордо вышагивая немного позади нашей компании, окатывая меня волнами презрения, а тут еще терпеть его в одном помещении…

Не хочу!

К тому же парочки близнецов остановились практически в самом начале коридора. Их комнаты оказались друг напротив друга. И дальнейший путь мне предстояло проделать лишь в компании ненавистного Альдамира.

– Груша, подождать! – окликнул Сонор, когда я, попрощавшись, побрела дальше. – Мы с Дайаной вас всех приглашать к себе в комната. Праздновать.

– Я есть согласна, – тут же оживилась элементаль.

Судя по тому, как уныло Лаура поглядывала на дверь собственной комнаты, ее тоже не слишком радовала необходимость остаться наедине с незнакомым мономорфом. Сам мономорф пока молчал.

– Я иметь домашний наливка, конфета и орех, – принялся соблазнять гном. – Мама дать на всякий случай.

Тут уж воспрянул духом Диниос и без сопротивления согласился. Бросив котомки у себя в комнате, пара радостно ввалилась в соседнюю.

– Сейчас приду, только вещи к себе занесу, – заверила я радушных хозяев, но гном только покачал головой и сказал:

– Положить у нас, потом забрать, зачем зря ходить туда-сюда.

Что ж, хорошее предложение. И вправду – зачем? Уйду, а этот блондинистый субъект мои подушки себе заберет. Как потом с Ао объясняться?

Войдя в комнату гнома и гаргульи, я удивленно застыла у порога и уронила на пол баулы. Миленькое, чистенькое, светлое помещение со свежеокрашенными стенами, симпатичными занавесками на окнах и новой мебелью совершенно не походило на наш с желтоглазиком старый сарай.

– Сонор, скажи, когда вы только зашли, все здесь, – я нервно развела руками, показывая, где именно, – так и было?

– Да, так и быть, – пробасил гном. – А почему ты спрашивать? Разве у вас есть по-другому?

– Ты даже не представляешь, насколько по-другому.

Вот это комендант, вот юморист. Лучшую комнату он нам выделил. Ага! Два раза! Ух, попадись он мне, все выскажу, что о нем думаю.

– У нас тоже не есть так же, – протянула элементаль. – Тут есть уютно, у нас нет.

– Согласен, – кивнул мономорф. – Идти к нам, мы показать.

Недолго думая, мы дружной толпой отправились осматривать жилище Диниоса и Лауры.

Да! Все чудесатее и чудесатее, как говаривала героиня небезызвестной сказочной повести. Их комната отличалась от моей только тем, что была чистой. Старая мебель никуда не делась.

Почесав маковки, понеслись ко мне, проверять. Но внутрь побоялся заходить даже бесстрашный патрульный Диниос. Еще немного покумекав над странностями, решили узнать об этом феномене побольше, но уже у тех, кто лучше знал, например у того же коменданта. А пока вернуться к Сонору и Дайане.

Наливка у гнома была замечательная. Я, конечно, не специалист, но пилась она хорошо и вкусно. Благо, заботливая матушка Сонора выделила ему аж две здоровенные бутыли. А еще выпивка качественно развязывала язык, так что спустя час мы уже болтали словно старые приятели. А к тому времени, как за окнами потемнело, клялись друг другу в вечной дружбе. И так здорово проводили время, что забыли и о столовой, и об ужине.

Лаура рассказывала о школе магии, которую закончила совсем недавно. Сонор сыпал остротами и вещал нам о своей общине, старом приятеле, вечно попадавшем в смешные ситуации, и младшей сестренке. Диниос, перемежая речь едкими бранными словечками, а потом потешно краснея, травил байки о своей работе и глупых нарушителях, постоянно пытавшихся его подкупить. Я предпочитала переводить разговор с себя на кого-то еще.

Вот только долго веревочке не виться.

– Ты мне сказать, Груша, – пьяно блестя глазами, наконец, спросил мономорф. – Я никак не мочь понять, кто ты есть? Какая раса?

Судя по заинтересованным мордашкам остальных участников попойки, мое происхождение волновало не только Диниоса. Даже гаргулья, не произнесшая за все время ни слова, с любопытством выглядывала из-за плеча близнеца.