Кроме того, мне пришлось там познакомиться со старыми русскими, которые много рассказывали о прежней русской Аляске. Потом я осмотрел г. Ситку и некоторые старые русские поселения, познакомился с русским священником ситкинского собора и даже с одним русским епископом.

Вообще надо сказать, в Аляску бежало много старообрядцев, кроме того много ссыльных и всякого другого народа. Каким-то образом создалась своеобразная церковь — полуправославная, полустароверческая.

Резиденция Баранова, б. зам. председателя Российско-американской компании и губернатора Аляски

В соборе Ситки находится знаменитая икона работы художника Венецианова. Он писал ее по заказу императрицы Елизаветы,[31] но оказалось, что писана она была с одной молоденькой девушки, возлюбленной художника. Когда это было доказано, императрица прогнала Венецианова, а икону хотела уничтожить. Однако решено было отправить ее в ссылку, вероятно в административном порядке, и вот таким образом икона попала сначала на Камчатку, а затем Баранов купил ее у камчатского воеводы и поместил в собор в Ситке.

Говорят, что картина Венецианова замечательнейшее произведение искусства, и многие ценители живописи специально приезжают в Ситку посмотреть на икону, за что попы берут по 3 доллара с человека.

В Ситке сохранились еще остатки старой русской крепости, блокгаузов, как их называют, — старые пушки, несколько старых казенных домов, казармы старых русских солдат и моряков, старые склады и фундаменты старых русских верфей и заводов. Знаменитый дворец русского губернатора уничтожен большим пожаром в 1884 г. Кроме того замечателен старый парк Баранова и знаменитая так называемая «аллея любви».

Население г. Ситки — 6—8 тыс. человек — занимается главным образом рыболовством; город очень чистенький, но небольшой и занимает территорию, гораздо меньшую, чем при русских, когда население города и порта было от 25 до 30 тыс. человек.

С архиепископом «Всея Аляски» мне пришлось иметь беседу и вот по какому случаю. Он явился ко мне с визитом, а затем пригласил осмотреть знаменитую картину Венецианова и другие русские древности. Епископ был уже очень стар, хорошо говорил по-русски. Я постарался быть вежливым с ним и не дать ему заметить, что вся эта история очень была смешна.

В церкви он показал мне старые, еще рукописные церковные книги и очень был удивлен, когда услышал, как я бегло читаю по церковно-славянски.

— Вы знаете, — сказал он, — что почти никто кроме меня и немногих стариков не умеет читать по-славянски. Ведь службу мы ведем по-английски, а среди индейцев — на их языке. Теперь я вижу, что вы «настоящий русский» и могу обратиться к вам по следующему делу.

И почтенный старец рассказал мне, что древнее аляскинское епископство существует давно, со времен легендарного Иннокентия. Оно всегда подчинялось российскому Синоду. Теперь, когда Синода нет, а есть в Москве патриарх, то дело обстоит еще лучше. «Видимо, восстановлено в Москве старое благочестие».

Я не стал с этим спорить, стараясь не улыбаться, попросил продолжать дальше.

— Так вот, видите ли, дорогой профессор, теперь объявился какой-то самозванный епископ православной церкви в Нью-Йорке, должно быть из тех, которые бежали от вас во время революции. Они, эти беженцы, претендуют на подчинение себе нашей старой православной аляскинской епископии. Мы не можем этому подчиниться и хотим встать под «высокую руку московского патриарха». Что вы скажете на это?

Я ответил, что, поскольку мне известно, правительство Советской России никогда не вмешивается в дела религий, которые пользуются у нас все до одной абсолютной свободой, так же как и антирелигиозная пропаганда. Поэтому надо просто запросить по телеграфу патриарха, согласен ли он принять аляскинскую церковь или нет.

Так почтенный старичок и сделал. Через несколько дней он сообщил мне уже в Джюно, что получил телеграмму от патриарха Тихона о том, что тот принимает аляскинскую церковь.

Старый русский собор св. Михаила, Ситка; слева видна знаменитая картина Венецианова

С тех пор аляскинская церковь стала подчиняться Москве, а мне в Нью-Йорке пришлось выдержать целую бурю с пришедшими ко мне в гостиницу «Савой» некоторыми республиканцами, представителями секретариата (министерства) внутренних дел, за то, что я содействовал «отторжению от США целой религиозной общины». Я много смеялся по этому поводу и, мне кажется, мой смех убедил вашингтонских чиновников в том, что дело не стоит выеденного яйца. Кроме того надо заметить, что американские чиновники все-таки склонны к пониманию юмора, особенно когда им ничего другого не остается.

Русские священники в Аляске носят штатские костюмы и только длинная борода и какое-то особое старозаветное лицо выделяет их из общей массы. Многие из них люди начитанные, а старичок-архиепископ оказался знающим человеком в области истории Аляски: в его библиотеке много материала, относящегося к старой русской культуре, он знаком с нашей литературой, очень любит классиков и говорит, что еще в семинарии был воспитан на Добролюбове. Во всяком случае он не походил на американский идеал протестантского делового епископа, каким представляет его газета «Country Gentleman», State Oregon: «Епископ — это странствующий комивояжер высшего класса».[32] Это относилось в частном случае к известному деятелю республиканской партии, к Right Rev. William Р. Remington В. S., В. D., D. D.

Во всех вопросах, которые не касались православной религии, старичок-архиепископ был вполне нормальным человеком и интересным собеседником.

Он мне рассказал о том, что он видел места старых поселений, где теперь никто не живет, и показал мне остатки заводов, на которых производились чугунные отливки и ковались якоря и цепи для всего Тихоокеанского побережья. Точно также показал он мне остатки прежнего завода, где отливались колокола и пушки не только для Аляски, но и для всей Калифорнии. Такие пушки и такие колокола я видел даже в г. Сан-Франциско, туда их продавали русские, так как в испанских владениях в то время не было совершенно заводов. На этих колоколах в Сан-Франциско было помечено имя мастера, город Ситка и год отливки. Все — по-русски.

Джюно, Аляска. Золотой ручей

Около города Ситки есть несколько небольших рудников, где добывается золото, есть фабрика, а на острове Чичагова есть небольшая драга.

Очень большой рудник находится в г. Джюно и принадлежит компании «Аляска-Джюно».[33]

Эта компания и г. Джюно носят, как я уже говорил, имя канадца Жозефа Джюно, который открыл там в 1880 г. руду и который был первым инженером на тогдашнем руднике и фабрике.