Ну вот, не успела она обрадоваться, услышав его голос, как тут же наступило разочарование – ну почему он волнуется о каких-то местных полицейских и ничего не говорит по поводу выданных ею версий и предположений, почему не интересуется ее настроением, состоянием, наконец. Ведь вести передачу об убийстве – это значит вариться в отрицательных эмоциях, а он это знает лучше, чем кто-либо. И этот жалкий комплимент – «ты, как всегда, хороша на экране», как будто в жизни она была страшноватой, а тут вот, пожалуйста, вроде и ничего совсем! – Лола начала заводиться.

С тех пор как Лола встретила Капелини, главного и самого грозного сыщика страны, а сейчас начальника центра по борьбе с терроризмом, она – необыкновенно популярная и своенравная журналистка, известная своим упрямством, все еще находилась под невероятным влиянием Николы. Удивляясь самой себе, полностью подчиненная Капелини, она все еще ощущала необъяснимую сладость его власти, но временами уже начала «взбрыкивать и трепыхаться», особенно если дело касалось ее работы.

Она напряженно молчала, а Никола продолжил:

– Знаешь, не нравится мне это дело, и чует мое сердце, что ты не все в репортаже рассказала.

«Господи, ну ничего от него не скроешь! А ведь я как раз хотела посоветоваться по поводу этого происшествия на дороге».

– У меня здесь несколько свободных дней должно образоваться, – продолжал Капелини, – вот я к тебе и подъеду, посмотрим, что там у вас происходит. Да и волнуюсь я, как бы ты опять в какую историю не вляпалась. – Последние слова были сказаны совсем другим, нежным тоном, и сразу стало понятно, что он действительно переживает.

– Здорово! – растаяла Лола, сразу забыв все свое недовольство и оценив замаскированное, но все же предложение о помощи от самого Капелини.

Как хорошо, что он в отдел к «террористам» перешел и теперь сможет без оглядки на официальное следствие дать совет по расследованию.

– А когда предполагаешь приехать? – Лола знала, что Капелини не будет носиться за ней по городу в надежде на эксклюзивное интервью или новую информацию, поэтому даже не представляла, как сможет объединить работу с присутствием Николы.

– Пока точно не знаю, возможно, дня через два, если вы там убийцу к этому времени не найдете и следствие не закончится.

– Да нет, какой там! Даже подозреваемого нет у полиции.

Сердце заколотилось часто-часто. «Через два дня я увижу Николу!» – Она только теперь почувствовала, как соскучилась по нему.

– Жду, – сказала она непонятно откуда появившимся грудным голосом и добавила совсем тихо: – Очень.

Она услышала, как Капелини протяжно вздохнул: «Очень хочется взять и приехать прямо сейчас!»

– Так давай! – спровоцировала Лола, уверенная, что, пока он не закончит свою работу, никуда не двинется. Это было чуть-чуть обидно, но, перекладывая ситуацию на себя, она понимала, что поступила бы точно так же, что в этом их характеры с Капелини полностью совпадают.

– Сделаю все, чтобы побыстрее вырваться! – не поддался он на подстрекательство. – Целую!

– Жду! – не удержавшись, опять повторила Лола и опустила руку с телефоном.

– Ты чего такая красная? – подлетел к ней Стефано. – Все в порядке? Не заболела?

Только теперь Лола почувствовала, как пылают щеки после разговора с Николой.

– Да нет, все хорошо. – Она приняла независимый вид и опустила глаза, предполагая, что и они блестят чрезмерно и возбужденно.

– А! С Николой говорила! – догадался Стефано и понимающе подмигнул.

– А вот тебе бы как раз и не мешало с Джеммой пообщаться, вместо того чтобы на Свету таращиться! – вдруг рассердилась Лола.

– Лол, ты что? – удивился Стефано. – А Джемма-то тут при чем?

«И чего это я, действительно, завелась на пустом месте?»

Но радость от приезда Капелини смешалась с волнением за невозможное планирование своих действий в дни его пребывания, превращаясь в желание оставить расследование и переложить его на плечи Даны и Стефано. Это новое чувство полной безответственности ради присутствия Капелини вдруг разозлило и вылилось в несправедливый наезд на Стефано, вот в чем дело!

– Да это я так, – попыталась загладить неловкость Лола. – Никола обещал подъехать, вот я и задергалась. Что он здесь будет один делать, когда мы за сенсациями станем охотиться и вести репортажи? Может, тебе Джемму вызвать, по крайней мере, будут нас вдвоем дожидаться.

– Даже не знаю, стоит ли? – заюлил Стефано. – Найдем мы тебе свободное время для развлечения Капелини. А Джемму ты знаешь, как она умеет мозг вынимать, и не только мне, так что не вижу серьезных причин ее присутствия, тем более что скоро должны программу выпускать и все равно все на студию в Рим поедем.

Лола и сама недолюбливала Джемму, зная, насколько она может быть невыносимо капризной, но достаточно резкий тон Стефано, всегда защищавшего Джемму, с которой прожил уже более семи лет, насторожил – неужели и правда что-то у них завязывается с этой русской девушкой из полиции? Уж больно он категорично отказался приглашать Джемму.

Ее волновали отношения своих подчиненных, так как любые проблемы в личной жизни отражались на работе и вели к неизбежной нервозности в их маленькой группе.

«Нечего раньше времени дергаться, возможно, впереди нас ожидает долгое затишье в расследовании, – уговаривала Лола сама себя, – тем более что на горизонте не видно подозреваемых, и мы с Николой сможем спокойно отдохнуть и побыть вместе, и никакой Джеммы не понадобится». Но в глубине души она знала, что, скорее всего, случится как раз наоборот и развитие событий по закону подлости придется именно на время приезда Капелини.

Патриция лежала на кровати, перед глазами невыносимо белел потолок их спальни. Казалось, что он опускается все ниже, ниже и готов раздавить, надо бежать, но сил нет никаких, тело ноет, как после побоев, отдаваясь в костях щемящей болью.

«Это те страдания, которые ощутил мой сын перед смертью». – Она где-то слышала, что такое бывает, и мать может почувствовать все, что испытал ее ребенок, что существуют еще малоизученные связи, которые, по мнению ученых, работают именно между матерью и детьми. Она попыталась повернуться, но голова закружилась, а потолок качнулся и поехал вниз.

Атилио все же пошел на работу, брат сказал, что есть какое-то неотложное дело и требуется его подпись, дочь Марта так и осталась у родителей мужа. «Как хорошо, что никого нет и не надо отвечать на вопросы, вспоминать все детали того страшного дня, возвращаться к его началу и опять вспоминать по минутам».

Боль ударила в грудь, мучительной волной отдалась в спине, разлилась по всему телу, захватив ноги до ступней. Пальцы свело, и, подогнув колени, она свернулась калачиком и закрыла глаза. «Это был самый обычный день», – как заклинание повторили ее губы, и сознание ушло в забытье.