– Личные вещи хранить! – отрывисто бросила она и принялась уверенно командовать.

Взмокшие от напряжения мужчины с невероятным трудом затащили сейф в одну из комнат. Лара собрала их за столом, щедро выставив пару бутылок водки, гору закусок, чего за ней Влад раньше никогда не замечал. В ее доме вообще никогда не бывало посторонних, по крайней мере, пока он жил с ней. Не заходили соседки поболтать, никогда не появлялись коллеги. Казалось, что за воротами течет совершенно иная жизнь, не имеющая права вторгаться в мирок одинокой женщины. Однажды, лежа в постели, Влад поинтересовался у Лары, была ли она замужем. Женщина без тени смущения ответила:

– Знаешь, дорогой, для того, чтобы получать удовольствие от мужчины, совершенно не обязательно выходить за него замуж. Мне вполне достаточно того, чтобы самец появлялся тогда, когда мне это нужно, и исчезал, как только необходимость в нем пропадает.

Влад только хмыкнул. Лара отличалась завидным темпераментом, и, если исходить из того, что происходило между ними каждую ночь, мужчина ей требовался постоянно. Тем не менее ни малейших следов присутствия такового в жизни одинокой женщины Влад не обнаруживал. Даже на следующее утро после их первой ночи он с некоторым удивлением не нашел ни запасной зубной щетки, ни каких-либо других следов того, что в этом доме когда-нибудь водился мужчина.

Впрочем, его это обстоятельство вполне устраивало. Мужчина такое существо, которому почему-то очень важно ощущать себя первым. В особенности когда это касается женщины. Право первенства и право обладания для него почти неразрывны. И хотя разум говорит, что девственность – явление временное, всякий мужчина прямо-таки жаждет оказаться не просто первым, а первопроходцем. Словно в этом и состоит смысл жизни.

Влад не стал углубляться и расспрашивать Лару о ее прежних мужчинах. Проще думать, что у нее когда-то кто-то был, но давно канул в Лету – и теперь он единственный правообладатель. Возможно, так оно и было, потому что Лара ни разу не назвала его другим именем, даже в пылу страсти. Это его вполне устраивало. Беспокоило другое. В доме, старом, основательном, как и многие другие в этом городе, оказалось много комнат, но не в этом дело. Абсолютно все двери закрывались на ключ. После того как Влад прижился и стал в определенной мере своим для хозяйки, она отдала ему несколько ключей, и он таким образом получил доступ в три из пяти комнат. На его вопрос, почему одна из комнат всегда запета, Лара сказала, что это комната сестры и она не любит туда даже заглядывать. В тот момент Влад только отметил для себя, что сестра не живет в доме, и не стал задавать никаких вопросов.

Удивило его лишь то, что громоздкий сейф перекочевал именно в сестринскую комнату, в которой Влад побывал в тот день первый и единственный раз. Простенькая обстановка, ничего лишнего. Узкая кровать аккуратно заправлена. Горка взбитых подушек на ней. Старенький письменный стол со стопкой книжек в уголке. Платяной шкаф у стены, задернутые плотные шторы на окнах. Лишь чистота, почти стерильная, свидетельствовала о том, что Лара, невзирая на заявление, что никогда здесь не бывает, убиралась в комнате регулярно. На полированной поверхности стола ни единой пылинки. Сейф взгромоздили совершенно чужеродным предметом в простенок между окон, и Лара тут же заперла дверь.

Ночью Влад проснулся оттого, что Лара осторожно, стараясь не шуметь, встала и вышла из спальни. Когда она не появилась спустя полчаса, Влад решил проверить, в чем дело. Выйдя в коридор, увидел тоненькую полоску света, пробивающуюся из-под двери комнаты сестры. Бесшумно ступая по толстому ковру, приблизился – и внезапно остановился как вкопанный. За закрытой дверь раздавались голоса. Один из них принадлежал Ларе, а второй, женский, показался ему совершенно незнакомым. Разобрать, о чем идет разговор, было невозможно. Собеседницы явно что-то обсуждали вполголоса, но что именно, оставалось неясным. Проверив на всякий случай входную дверь, Влад крайне удивился: мало того что дверь была заперта изнутри, так еще и ни малейших следов того, что кто-то входил в дом, он так и не обнаружил. Решив, что это не его дело, Влад вернулся в постель, но уснуть не смог. Только спустя сорок минут Лара забралась под одеяло и прижалась к нему прохладным телом, стремясь поскорее согреться.

К своему удивлению, Влад снова не слышал, как открылась входная дверь.

В доме была еще одна комната, в которую Влад не имел доступа. Лара утверждала, что это комната ее умершей матери. Возможно, так оно и было, но Влад считал неразумным подобное расточительство. Что же это получается, если кто-то из родных умер, то и комната или иное жилище больше уже не пригодно для жизни? Но убеждать в чем-либо Лару не посчитал нужным. В конце концов, он всего лишь гость в этом доме.

Полина Велемировна не ожидала звонка. То, что уже два месяца из Боброва не было писем от тети Владиславы, не являлось чем-то необычным. Писала она редко. Поздравляла с праздниками, днями рождения, приглашала приезжать в гости. С этим было довольно сложно. Раньше она почти каждое лето с дочерью Мариной ездила в этот необычный, по-своему прекрасный город. Непередаваемое ощущение, что ты оказался в совершенно ином мире, захватывало с самого первого дня. Ну что можно сказать о городе, где расположенный на центральной улице огромный гастроном называется «Цимес», а салон связи неподалеку «Шолом»? Разумеется, осознание того, что вы находитесь не в Хайфе, сохранялось, но колоритный местный говорок, где перепутались и еврейские, и польские, и украинские слова, не давал расслабиться ни на минуту. Сейчас, правда, из города уехало на землю обетованную едва ли не треть населения, но вот только странным образом новые поселенцы буквально через неделю начинали говорить на местном диалекте, ничуть не смущаясь из-за неправильного произношения. По-видимому, нечто подобное происходило в свое время в Одессе, где так же слились, переплелись языки и народы, создав особую общность, собственный непередаваемый говор и удивительный шарм.

Звонок из центральной городской больницы напугал Полину Велемировну. Оказалось, что Владислава Леонардовна Зигмунтович уже второй месяц находится в больнице. Инсульт, сразивший ее, оказался, по счастью, первым, и, невзирая на то что пожилая женщина пролежала одна в пустом доме больше трех суток, организм пересилил болезнь. Ее случайно обнаружил дальний родственник, заехавший по случаю. Он и вызвал скорую. Лечащий врач звонила Полине Велемировне по просьбе самой Владиславы Леонардовны. Дело шло к выписке из больницы, а оставлять пожилую женщину одну было нельзя. Парализованная нога и плохо действующая после инсульта рука не оставляли никаких шансов на то, что старушка сможет себя полностью обслуживать, особенно в частном доме, где необходимо и воды принести, и печи протопить, да и просто повозиться в огороде.

– Но почему вы звоните мне? – удивилась Полина Велемировна. – Разве у вас в городе не живут ее родственники?

– Владислава Леонардовна настояла на том, чтобы я уговорила вас, в противном случае она согласна отправиться в дом престарелых, но только не жить с двоюродной племянницей.

– Я не могу вам ничего ответить сразу. Мне нужно посоветоваться с дочерью, да я и не представляю, как ее привезти к нам. Насколько я помню, тут дороги больше трехсот километров, а машины у нас нет.