– Не буду зря сотрясать воздух. Мы идем на поиски объекта, очень важного для нас. Это пока все, что надо знать. Не буду говорить о дисциплине, вы не дети. И вы меня знаете. Я зря не болтаю, невыполнимых приказов не даю. А что требую – исполнять. За отказ – смерть. За трусость – смерть. За каждого – как за себя. Раненых не бросать. Вопросы?

Впечатлило, по лицам ясно. Вопросов не было.

– Хорошо. Присядем на дорогу.

Присели молча. Встали. Пошли.

Олег исходил из того, что полностью засекретить экспедицию невозможно. Однако в детали был посвящен лишь руководящий состав, «ваши благородия», а рядовые знали лишь то, что группа идет в разведку, на поиски некоего объекта. Поэтому выглядело все достаточно буднично: Олег и Валет поджидали нас у входа в коллектор, который здесь, на Комбинате, выглядел солидно: не люк в земле, но такая небольшая будочка, в ней бетонный ступенчатый спуск в тоннель… Ну а дальше – пути-дороги в темноте, куда ведут – неведомо. И я вскользь подумал, что эта неказистая будка и есть очередной перекресток моей судьбы…

Князь, взглянув на нас, очевидно, понял, что все сказано и добавлять ничего не надо. Ограничился кратким:

– Готовы? Ну, в добрый путь, – а Валет энергично закивал.

Порядок движения колонны был определен заранее. Первым шел Крот с фонариком, за ним кто-либо из бойцов (сейчас – Ирокез), за ним шел я, командир группы, затем прочие. Катя и Жмых в середине, замыкающим – Зенит, один из подчиненных Крота по «метро»: одновременно и боец, и знаток подземелий, не такого уровня, конечно, как его командир, но как дублер годится.

Мы стали спускаться. В лицо ощутимо пахнуло прелой сыростью бетонного подземелья.

Сойдя с последней ступеньки, Крот обернулся и предупредил:

– Дистанция примерно метр. Если у кого какие вопросы, проблемы – молча касайся впереди идущего. И так по цепочке до меня. Тогда останавливаемся и выясняем вопрос. Все, вперед!

* * *

…Спустя сутки мы сидели и завтракали в так называемом КДУ, контрольно-диспетчерском узле, полуподвальной комнатке, оснащенной множеством вентилей, манометров и пультов с электроприборами. Сейчас, конечно, все это было мертво, пыльно, и тусклый осенний рассвет за почему-то уцелевшим пыльным стеклом делал очертания умерших приборов какими-то зловеще-гротескными…

Никто, впрочем, на это не обращал внимания. Ели молча, сосредоточенно, слышалось разве что чавкание да шуршание разрываемых упаковок. Чувствовалась если не усталость – все же худо-бедно отдохнули, выспались, – то хмурое понимание того, что впереди потекут дни не легче минувшего. А день минувший…

Нет, с нами ничего не случилось. Мы просто шли по тоннелям. Шли, ползли, пролезали сквозь узкие проходы. Сначала шагали по коллектору полного профиля, не сгибаясь, потом Крот предупредил Ирокеза, что сейчас остановится, за ними остановились все.

Крот вынул самодельную карту, посветил фонарем в нее, вокруг – и мотнул рукой влево:

– Туда.

Вот отсюда-то и начались испытания.

Прав был мудрый Репа: боевая выкладка в десять кило, вполне приемлемая в полевых условиях, в подвальных оказалась тяжкой ношей. Такой роскоши, как ходьба в полный рост, подземелья вчера нам больше не позволили. Приходилось корячиться в три погибели, на четвереньках, тащить груз волоком, испытывать, что такое недостаток кислорода. Приходилось и перебираться «с этажа на этаж»: время от времени Крот останавливался, сверялся с картой и уверенно определял места переходов. И мы по очереди лезли туда: бывало – вниз, бывало – вверх, и в эти минуты я чувствовал себя примерно шахтером.

Да, этот таинственный мир постепенно раскрывал тайны, вот он оказался многоярусным, и нам приходилось преодолевать метр за метром с огромным усилием. Конечно, мы отдыхали, делали привалы и перекусы, но все равно труд наш был тяжел настолько, что я, человек, без ложной скромности, подготовленный хорошо, от подвальных странствий отупел, одурел, и, честно скажу, к исходу дня мне было уже не до руководства отрядом. Ползем – и ладно.

Так доползли до сумерек – то есть это там, наверху, были сумерки, а у нас, в вечной ночи, просто начало девятого. Двадцать ноль восемь – так определил время Крот.

Он мельком глянул на часы, потом долго смотрел на карту, соображал и наконец изрек:

– Так… Предлагаю остановиться на ночлег. Не здесь, понятно. Тут недалеко есть выход, вернее полувыход…

Так мы и оказались в этом КДУ, где поужинали и стали располагаться спать. Конечно, на все это время у нас была организована караульная служба, часовые дежурили по два часа, оберегая покой товарищей. После подъема я с пристрастием расспросил стоявших на посту – происшествий не было, разве что Зенит, человек с профессионально развитым слухом, доложил, что под утро слышал отдаленные звуки перестрелки. Он ничуть не сомневался, что это была именно перестрелка, различил пальбу очередями и одиночными, скорее всего, из пистолета. Но все это было так далеко, что практической угрозы нам не несло.

– Километра два, два с половиной, – уверенно заявил он. – Может, и все три.

Я кивнул. Ничего странного, кроме того, что стрельба прозвучала всего раз за ночь, да еще далеко от нас. Называется – повезло, чему, правда, радоваться особо не стоит. Все еще впереди.

Завтракали по-разному. Кто ограничился холодной закуской, кто решил побаловать себя горячей пищей. В ИРП входят и таблетки сухого спирта, и толстые охотничьи спички, горящие на любом ветру, и горелка – жестяная крыльчатка, лопасти которой надо изогнуть определенным образом, поставить на них консервную банку – и, пожалуйста, разогревай. Вот и в нашем подвале заполыхало, заплясало несколько зеленовато-голубых огоньков… Ну а мы с Кротом, пока суть да дело, решили побеседовать наедине.

Точнее, он так решил.

– Слушай, – сказал он мне, – разговор есть… – И обратился к прочим: – Мы тут отойдем ненадолго, пошепчемся. Вы пока завтракайте.

Я если и удивился, то виду не подал. Да и остальные тоже. Разговоры между начальством есть необходимость – все это сознавали и восприняли как должное.

Полуподвал, видно, был каким-то полустанком на путях-дорогах коммунальных служб. Помимо КДУ здесь был еще чулан без окон, где, наверное, дворники, электрики, водопроводчики хранили подсобный инвентарь. Там мы и уединились. Крот с трудом прикрыл перекошенную облупленную дверь.

– Темно, но черт с ним… Ну как тебе? – спросил он вполголоса. – Общие впечатления? Личный состав?

Я тоже негромко и без эмоций ответил, что пока все в норме, а какие-то далеко идущие выводы рано делать.

– Да?.. Ну, это верно, – раздумчиво проговорил он. – Это верно…

Мне показалось, что он хочет что-то меня спросить, но не решается. Помочь?.. Я подумал и воздержался. Подождем.

А он тоже умолк. И секунд пять мы глупо молчали. Потом он осторожно кашлянул: