Он с трудом сдерживал себя, но выжидал, пока она не захочет его так же сильно, как он ее. И она чуть не сошла с ума, когда он, наконец, вошел в нее. Жгучая страсть, пылавшая в ее теле с силой, какой она никогда прежде не знала и о какой даже не подозревала, вырвалась из ее горла торжествующим криком.

Он с яростью впился в ее рот, когда они одновременно достигли апогея, и охватившая ее дрожь слилась с содроганиями его тела. А потом они замерли, тесно прижавшись друг к другу и прислушиваясь, как их охватывает блаженное успокоение.

Мишель пришлось обойтись без завтрака. Она успела лишь хлебнуть пару раз кофе, который Никос сварил, пока она красилась.

— Я закажу столик в ресторане, — сказал он, когда Мишель, накинув на плечо ремешок сумки, направилась к двери. — Мы сегодня ужинаем с Эмилио и Саской, не забыла? Кстати, — добавил он, когда она, задержав шаг, обернулась, — очень миленькая бабочка.

Эта крохотная татуировка была у Мишель на правой ягодице.

На лице Никоса играла улыбка.

— Это минутный каприз, вызов родителям или еще что-то?

— Да так, доказывала свою лихость. В Париже. — Ее глаза озорно сверкнули. — Пришлось выбирать между татуировкой или колечком на пупке.

Зазвонил телефон, Мишель сразу посерьезнела. Если это Джереми… Она пересекла комнату и взяла трубку.

— Мишель? Как ты там, все в порядке?

У Мишель отлегло от сердца.

— Привет, Эмилио. Все хорошо. Я сейчас выхожу. — Она положила трубку и посмотрела на Никоса: — Будешь уходить, просто захлопни дверь.

— Я свяжусь со своим адвокатом, узнаю, что нужно, чтобы оформить предписание о неприближении, потом тебе позвоню.

— Спасибо, — бросила Мишель, идя к выходу. Так вот оно в чем дело! Мишель почувствовала, как от этой мысли у нее по спине пробежали мурашки. Никос остался у нее на ночь из-за Джереми, боялся, как бы тот ее не изнасиловал.

А все остальное вовсе не предусматривалось. По чьей вине это произошло, кто был первым?

Господи, да какое это имеет значение?

Мишель тут же поправила себя — конечно, имеет, еще какое, ведь то, что они начали как игру па публику, превратилось в нечто совсем иное, так что теперь не надо и играть: то, что они изображали, стало правдой.

Просто смех. Был вымышленный роман, и вот, пожалуйста, что из этого вышло. Хорошо тому, кто не против мимолетных связей. К сожалению, она не из таких. Началось с взаимного соглашения, а чем кончилось? И неизвестно, как поведет себя Джереми. Да еще эта Саска…

Как долго останется в силе их соглашение? Неделю? Две недели? А что потом? Никос, решив, что он свободен, больше и не подумает о том, чтобы с ней встретиться…

Небось в этом и состоял весь план? Наверняка.

Но разве она сама не этого хотела?

Мобильный телефон зазвонил, когда Мишель ехала по шоссе. Да, у нее все в порядке, спала хорошо, нет, она не забыла про благотворительный вечер в четверг в городском отеле.

— Можешь взять с собой Никоса, дорогая. Ну и, конечно же, сядете за наш стол.

Мишель попрощалась с матерью, отключила связь и вошла в галерею.

Утро выдалось суматошное. В Сиднейском порту застрял из-за забастовки контейнер с грузом, пришлось сделать сотню звонков, перестраивая на ходу планы.

Надо было заняться документацией, внести данные в компьютер, позвонить в несколько мест, проверить, доставлены ли клиентам вещи, которые они заказывали.

Когда в очередной раз заверещал телефон, Мишель машинально сняла трубку и произнесла обычную в таких случаях приветственную фразу.

— Мишель? Это Никос.

Его голос по телефону казался ниже, акцент звучал отчетливее. Мишель бросило в жар.

— Я договорился о встрече с моим адвокатом в полпервого.

Ага, эго насчет Джереми.

— Хорошо, я перенесу на это время свой обеденный перерыв.

— Я буду ждать тебя у галереи, и вместе поедем в контору к Полу, — добавил Никос.

— Я думаю, в этом нет необходимости.

— В четверть первого, Мишель.

Он положил трубку прежде, чем она успела вымолвить хоть слово.

— Проблемы?

Мишель резко обернулась и уперлась взглядом в глаза Эмилио, который вошел в офис во время ее разговора.

— Ничего страшного, — ответила она скорее себе, чем Эмилио.

— Ты вчера ушла рано.

— У меня голова болела.

Эмилио наклонился вперед, упершись руками в стол.

— Ты забыла, что ли, с кем говоришь? Я Эмилио, вспомнила? — Его взгляд пробежал по ее бледному лицу и замер на бьющейся жилке на шее. — Ну так что, в загадки будем играть или ты мне скажешь, в чем дело.

— Ладно. — «Сейчас я его огорошу, сам напросился». — Никос отвез меня домой, а потом мы всю ночь, как сумасшедшие, занимались любовью.

В его глазах блеснула радость и еще что-то, что она не могла определить.

— Браво, — сказал он негромко. — Одобряю. Джереми, сам того не желая, все ускорил, ведь так? Для всякого, кто был в курсе дела, вчера было совсем не трудно догадаться, чем все это кончится. Сначала ты исчезла, потом Джереми, потом грек. Я ему шею сломаю.

— Джереми или греку?

— Не паясничай, cara. Если есть какая-то проблема, я хочу о ней знать. — Он мгновение помолчал. — Мы же с тобой не просто деловые партнеры, мы друзья.

Здесь, в галерее, она проводит, по сути дела, большую часть времени. Лучше все сказать Эмилио, пусть будет настороже на случай, если Джереми снова возьмется за свои глупости.

— Никос настаивает, чтобы я подала жалобу и Джереми запретили ко мне приближаться.

Глаза Эмилио гневно сверкнули.

— Подавай, — отрывисто бросил он, словно скомандовал.

— Вчера он меня снова хотел… — она поправилась, — на меня снова напал, уже в третий раз за последние трое суток.

— Ах он сукин сын! — В голосе Эмилио было столько сдержанной угрозы, что Мишель стало не по себе. — Ноги его больше не будет в галерее. А в твоем доме есть сигнализация. — Эмилио сурово посмотрел на нее: — И никуда не ходи одна. Comprende[8].

— Мне ужасно нравится, когда ты сбиваешься на итальянский, — сказала Мишель, стараясь его развеселить.

— Я серьезно.

Она наклонила голову набок, не отрывая от него многозначительного взгляда.

— Я большая девочка и способна сама себя защитить, не забыл?