— Если какая-нибудь ерунда — можно. А если что-то важное…

— Я на полигоне тебя звала, — высказала я ответную претензию. — По-твоему, это было неважно?

— Важно, наверное. Но ты звала. А они, — он обвел рукой комнату, словно весь мир, — молятся. Они в меня верят по-настоящему.

— А я?

— А ты нет. Ты знаешь, что я есть. Когда в меня верят, я чувствую.

Повисло неловкое молчание.

— Трудно быть богом? — спросила я, первой не выдержав тишины.

— Привык уже, — улыбнулся он. — Да и родня помогает.

— У тебя есть родня? — удивилась я. — Получается, ты не единственный бог на Трайсе?

Он поглядел на меня и скорбно вздохнул:

— Ты же сама обо мне написала: «Верховный». А раз я верховный, должны быть и другие, не такие… верховные.

В памяти Элси всплывали смутные подсказки вроде мифов о заселении мира. Согласно этим мифам, эльфы и люди — это ожившие отражения богов, однажды подлетевших к планете, чтобы поглядеть, а что это тут вертится. И да, богов было больше одного. Восемь, если точнее. Мэйтин-Вершитель, Кирим-Воин, Лиджайя-Возлюбленная… Больше имен я не вспомнила, только прозвища: Пряха, Сказочница, Мудрец, Шутник… и еще кто-то…

— Аштоны не религиозны, — объяснил мое невежество Мэйтин. — Лорд Арчибальд поклоняется прогрессу и вместо свечей в храме скупает акции железнодорожных компаний. Леди Оливия посещает службы лишь по большим праздникам — это одна из ее светских обязанностей. А их дочь… ты лучше меня знаешь.

— Это плохо? — спросила я, уловив в его словах укор.

— Мы живем, пока в нас верят. — Он отвернулся к окну, а когда вновь повернулся ко мне, на его лице не осталось и тени печали. — Давай все же с магией разберемся.

А что с ней разбираться? Память о силе есть. Сила есть. Но сила эта, как и память, не моя, и, если воспоминания Элси мне еще удается вытягивать в нужный момент, с магией так не получалось и вряд ли получится.

Мэйтин не счел это достаточным основанием для отстранения меня от должности спасительницы мира. Сказал, что вариантов все равно нет. Я автор. Значит, придумаю что-нибудь. Оспорить это утверждение я не успела: послышался скрип открывающейся в общий коридор двери, и в комнату постучали.

— Войдите, — прокричала я, нырнув под одеяло.

В комнату заглянула женщина лет тридцати пяти, в которой Элси узнала Летти, свою горничную.

— Мисс Элизабет, к вам посетитель, — доложила она. — Ожидает в комнате для гостей.

— Мне нездоровится.

— Это инспектор, — извиняющимся тоном объяснила Летти. — Сказал, если вы не спуститесь, сам поднимется. А это не совсем прилично.

Что за инспектор?

— Вильям Крейг, — ответил на мысленный вопрос Мэйтин. — Шеф внутренней полиции академии. Студенты пропадают — ты же не думала, что это не станут расследовать?

Одевалась я быстро и уже через пять минут предстала пред светлы очи инспектора. Вернее, попыталась предстать, но ввиду того, что очи его, действительно светлые, выцветшие до блекло-голубого, жутко косили, удалось это лишь наполовину, и, когда одно око глядело на меня, второе высматривало что-то за моим плечом. Я даже обернулась, не Мэйтин ли там, но бог если и решил присутствовать при разговоре, то незримо.

— Мисс Аштон? — полицейский со свойственной пожилым людям медлительностью привстал с кресла, но, не успев подняться в полный рост, счел церемонию приветствия оконченной и опустился обратно. — Простите, что побеспокоил. Мистер Вульф сказал, что вы прихворнули, но дело важное.

Голос у него был простуженный, тон — донельзя виноватый, словно неловко ему не только за неурочный визит, но и за всего себя. За видавшее виды коричневое пальто, в которое он кутался, хотя давно должен был отогреться в тепле. За редкие, будто присыпанные пеплом волосы, давно не стриженные и оттого завивающиеся на кончиках в забавные не по чину и не по возрасту колечки. За исчерченные морщинками щеки со следами порезов после бритья и руки с неровными обломанными ногтями, которые он прятал в рукава. За взгляд, что при всем желании не мог сфокусировать на моем лице. Но все это в совокупности вызывало к мистеру Крейгу такое снисходительное расположение, что, явись он ко мне среди ночи, я не возмущалась бы, а вежливо ответила на вопросы и попрощалась, пожелав всего наилучшего.

— Хотел о сегодняшней тренировке расспросить, мисс. Вы на полигоне ничего необычного не видели?

Помимо пауков из костей, злобных деревьев, крыс размером с волков и еще пары десятков монстров?

— Нет, господин инспектор. Если что-то и было, я этого не заметила или восприняла как элемент задания. У нас ведь была тренировка с иллюзиями. Не уточните, о чем речь?

— Да что у нас тут, — вздохнул полицейский. — Письмена кровавые, знаменья тревожные… Наверняка ведь знаете.

— Кто-то еще пропал? — встрепенулась я.

Инспектор задумчиво кивнул:

— Знаете. Все уж знают. Говорил я милорду Райхону, шила в мешке не утаишь. — Он достал из кармана мятый клетчатый платок и, отвернувшись, утер нос. — Не видели ничего, значит? И не слышали?

Я покачала головой.

— Жаль, очень жаль.

Он оперся рукою о подлокотник, чтобы встать, но вдруг передумал.

— А ваши товарищи одну странность отметили, — обронил рассеянно.

— Какую же?

— Вас. Сказали, вели вы себя необычно, — инспектор с сомнением растягивал слова, словно сам не понимал, что же такого необычного было в моем поведении. — Вроде бы отказались в команду Мартина Кинкина пойти, хоть он вас и звал.

— И что тут странного?

— И правда, — он снова вынул платок, помял в руках и убрал обратно в карман. — Но товарищи ваши удивились чему-то.

— Тому, что я пошла в одну команду с Шанной Раскес, — сказала я, поняв, что этот человек не уйдет, не получив ответа.

— У вас с ней не очень хорошие отношения? — поинтересовался он тем же рассеянным тоном.

— У нас нормальные отношения. Здоровое соперничество. Но в соревновании команд этому соперничеству не было места, и я решила, что ничего не потеряю, если сыграю на одной стороне с Шанной против Мартина и его прихлебал.

— Мистер Кинкин вам не нравится? — закинул новый крючок инспектор.

— Мне не нравятся методы, которыми он пробивается на место старосты, и я не хочу помогать ему в этом.

— Ясненько, — теперь полицейский на самом деле поднялся и поправил воротник пальто. — Не буду вас задерживать. Отдыхайте, мисс. Отдых при любом недуге — первое дело.

— Вы так и не сказали, что случилось.

— Не сказал? — удивился он. — Так то и случилось. Студент пропал. Мистер Кинкин. Сразу, как тренировку прервали, не кинулись, а уж когда мистер Вульф стал задания раздавать, обнаружилось.