Не надо мне ни бабок, ни друзей.

С товарищем по-трезвому, по пьяни —

С таким, как этот, спорить смысла нет.

Как тёзка мой у Пушкина в романе,

Я не хотел уйти во цвете лет.

Разбор, сыр-бор, — зачем, какая цель-то?

Катись всё на хрен! — вот он, мой девиз.

Я Женьке пятьдесят моих процентов

Швырнул, как шоколадку — подавись!

И сколько ты на музыке ни бренькай,

И сколько ни пиши своих поэм,

Забвение — удел таких, как Женька,

Их комбинаций, замыслов и схем.

Ну что там твоя песнь, на самом деле,

Что Женька твой? К нему была давно

Привязана халява, как гантеля.

Вот он и завалился с ней на дно».

Да, жизнь прожить, как надо, —

              не в Париж свозить б…й.

Мы с Вовкой на природе в ресторане «Берендей»

Сидим и потихоньку выпиваем.

Берёзы, ёлки, сосны, лучше места в мире нет.

Мы вспоминаем юность и в ментовке тот рассвет,

Когда ещё мы с ним там побываем!

Вовка тост предложил: «За любовь! За свободу!

Да за бизнес давай по пять капель на грудь!

Как же я их люблю, девяностые годы!

Ну чего? Понеслась — буль-буль-буль! по чуть-чуть!»

…Есть мечта у меня, интерес такой кровный —

Всех живых на завод к нам загнать, кинуть клич —

Да хотя бы таскать на субботнике брёвна,

Ведь таскал же их Ленин Владимир Ильич!

Нет халявы у нас, мы её, как окурок,

Растоптали в труху где-то в тёмном углу —

Всё, привет. Мы готовы девчат белокурых

Да и прочих девчат обучать ремеслу

И парням инструмент выдавать для работы.

Я халяве вендетту, войну объявил.

«Эй, расслабься! — мне Вовка сигналит, — чего ты?

Лучше б пива ещё нам обоим налил!»

23

С героями моими расставаться

Не хочется, но надо. Час настал.

Пора бы мне, ребята, закругляться,

И так я тут немало накатал.

Всё отнятое Ольгою у Вовки

Она вложила, дура, в некий фонд,

Где вскоре, по её формулировке,

Какой-то там дефолт или дисконт

Ударил, гад, в режиме беспредела

По сумме вкладов. Он их обнулил.

Короче, всем обратка прилетела,

И даже педагог, вон, получил

Свой срок в тюряге, хоть, по всем расчётам,

Был должен лютой кары избежать,

Но это не учить Танюху нотам

И даже не на клавишах играть.

Бедняга Джон повесился в сортире.

Друзья, чего ещё мне вам сказать?

Того, что дважды два всегда четыре,

А пятью пять, хоть тресни, двадцать пять.

И если кто, завистливый и злющий,

Капкан готовить ближнему горазд,

Его судьба раздавит и расплющит,

И соскочить по-тихому не даст.

Вот и городит Женька свой унылый огород.

Танюха в дурке, в Англии уже который год

От психики оправиться не может,

А Олька в вечный транс от фонда этого вошла,

Всё жалобы строчит в прокуратуру: бла-бла-бла!

Пять лет её колбасит и корёжит!

Мне на это глядеть как-то грустно, ребята:

Было всё у людей — деньги, дружба, любовь,

И какой-то микроб изнутри хреноватый

Схавал душу у них. Что сказать? Нету слов.

Хорошо хоть, Вован своё доброе имя

Сохранил, отстоял. Он хитёр, как лиса, —

Уцелел в этой рубке своих со своими

И вернулся домой. Всё же есть чудеса!

Много мест на Земле, все объехать едва ли

Нам дадут, да и на хрен их все объезжать?

Надо меньше смотреть в эти светлые дали

И родным нашим воздухом глубже дышать!

Он полезен и сладок, как мёд при простуде,

Так глотай же его, чтоб кружилась башка,

И не просто живи, а с мечтою о чуде,

Будет лучше, я знаю, а хуже не будет,

Будь здоров, мой читатель. До встречи. Пока.

2017

«Коромыслом нынче дым…»

Т. К.

Коромыслом нынче дым

У соседей за стеной.

Посидим, поговорим —

Ты да я, да мы с тобой.

В кровь изранена душа,

Что ни день — то новый бой.

На ночь глядя, не спеша

Чай заварим мы с тобой.

Пусть матёрые скоты

Нам мычат за упокой.

Друг за другом я и ты —

Как за каменной стеной.

Вот и спятила страна,

Потеряла стыд и ум.

Ночь за окнами черна.

Месяц бледен и угрюм.

Поумнел бы я, притих,

Со своими встал бы в строй,

Но всего-то нас своих —

Ты да я, да мы с тобой.

…Дом вздыхает, старый дед,

Тени пляшут на стекле,

Мы с тобой погасим свет,

Мы одни на всей земле…

1984

«Скучно ей, одиноко жить в рыбацком посёлке…»

Скучно ей, одиноко жить в рыбацком посёлке

На отшибе у моря, хоть кричи «Караул!».

Но однажды с прогулки, с городской барахолки

Развесёлый матросик в гости к ней завернул.

В шарфе клетчатом

Ходит кречетом,

Луком репчатым

Закусил.

Выпил стопочку,

Шкалик, соточку,

Бьёт чечёточку,

Что есть сил.

Вот уже и объятья, стол от смеха трясётся.

А она всё мечтает, втихомолку скуля,

Как под парусом алым к ней навстречу несётся

Молодой и красивый капитан корабля.