– Нет, исчезла.

– Да уж, облом, – Кайл пожал плечами. – Я бы предложил купить тебе стаканчик, но я ведь уже купил.

– Не шути. Это серьезно. – Дэниел оглядывал толпу, пытаясь разглядеть золотистые блики среди сверкающих бутылок и стаканов в руках посетителей.

Его сердце упало, и плечи поникли. Кто бы ее не забрал, он, скорей всего, сунул ее в карман.

Кайл обнял Дэниела за плечи, и они вместе вышли на улицу, в ночь.

Дэниел выдохнул и посмотрел на пар, вырвавшийся изо рта.

– Который час?

– Как раз одиннадцать, приятель. Завалимся куда-нибудь на второй раунд?

– Нет, не могу, – Дэниел вырвался из объятий. – Мне пора возвращаться. Комендантский час.

Пробегая по улице в поисках велосипеда, он слышал, как Кайл идет за ним.

– Не забудь спросить про работу!

* * *

Я не должен был ничего ему обещать. Дэниел злился на себя, таща велосипед по разбитым, неустойчивым плитам тропы, ведущей к Крейвен Мэнор. А ведь Бран вполне мог нанять его. И в лучшем случае, поведение Кайла просто отразится на мне. В худшем, я могу фактически потерять работу.

Кайл не был трудолюбивым. Когда рядом был босс, он старательно изображал усердие. Но Дэниел видел, как его кузен вел себя, когда его никто не контролировал. Его перерыв на обед, на который выделялось сорок минут, растягивался на два-три часа, в течение которых он потягивал пиво в тени и шутил с друзьями. Так что в усадьбе, без надзирающего ока, Кайл вряд ли будет что-нибудь делать.

Надо было раньше об этом думать, идиот. Он увидел, сколько ты заработал, потому и пригласил на пиво. Он никогда и ничего не делает просто так – только в обмен на одолжение.

Велосипед зацепился за корень, и Дэниелу пришлось встать на колени, чтобы вызволить его. Выпрямившись, он потерял представление, в каком направлении ехал. Плиты на мшистой земле между корнями и кустарниками отсутствовали.

Он посмотрел направо и налево, оглянулся назад и вдруг испугался. Скоро наступит комендантский час. Что произойдет, если он не доберется до коттеджа к полуночи?

Да не мог ты заблудиться. Он вернулся назад тем же путем, по которому, ему казалось, он пришел. Склоняясь пониже к земле, он оглядывал землю в поисках намека на серые плиты. Все деревья в лунном свете казались чужими. Рядом перекликались животные, умолкая, когда он подходил слишком близко. Страх нарастал, и Дэниел пошел быстрее, насколько позволял велосипед. Пелена сонливости, которой окутал его алкоголь, полностью исчезла, но ясность ума только усилила его беспокойство.

В этот момент его ботинок наткнулся на что-то твердое. Дэниел соскреб грязь и глубоко вздохнул, увидев каменную плиту. Он еще походил вокруг, рыская в опавших листьях и суглинке, и обнаружил еще одну, затем третью. Теперь он знал, в каком направлении двигаться. Вскоре он вышел на тропу. Он испытал огромное облегчение, но знал, что потерял много времени.

Было одиннадцать, когда я вышел из паба. Чтобы добраться до Крейвен Мэнор, нужно чуть меньше часа. Но я едва тащился, закопавшись в своих мыслях. А что, если уже за полночь? Может ли Бран узнать, что я так поздно вернулся? Со следующей зарплаты надо купить часы.

Сквозь деревья стали видны ржавые ворота. Дэниел бросился бежать и едва сдержал проклятие, когда его велосипед снова застрял в кустах. Он дернул его и пробежал последние несколько футов.

Луна заливала голубым светом сады и крышу особняка. Картина была обманчиво мирной. Дэниел оставил велосипед у ворот и протиснулся в щель. Пока он лез, не зазвучали ни звон колоколов, ни сирена, но он все равно чувствовал себя виноватым, пока крался сквозь деревья. Мертвые ветви хватали его за руки и за шею, когда он пробирался мимо. Они напоминали Дэниелу корявые пальцы, царапающие кожу. Его сердце вдруг кинулось в галоп.

По саду эхом разнесся вой. Дэниел взглянул на ворону, сидящую над ним. Он узнал старую огромную птицу, которая обычно пряталась у входа в дом. Он потревожил ее, и она взъерошила перья, как будто оскорбившись.

– Прости, прости, – прошептал Дэниел.

Ее глаза-бусинки следили за ним, пока он шел мимо дерева, затем она встряхнулась и взлетела. Взмах ее крыльев был медленнее, чем у ее собратьев, но резче, будто она боролась с воздухом. Дэниел смотрел на нее, пока она не исчезла на крыше Крейвен Мэнор.

Поспеши. Заходи. Закрой дверь. Может, еще не слишком поздно.

Он, шатаясь, вошел в кольцо статуй. Полуобнаженные дамы и кентавры казались менее беззаботными, чем раньше. Хотя их позы были расслабленными – руки закинуты за голову, ноги танцуют, – их взгляды казались обвиняющими, а пятна на одежде выглядели более трагично.

Дэниелу не нравилось, что они следят за ним. Он проскользнул мимо, туда, где, как он знал, спрятался его коттедж. Краем глаза он заметил какое-то движение. Он мог поклясться, что видел, как что-то движется сквозь деревья…

Не задерживайся. Иди в дом.

Его охватил жуткий страх. Волосы на руках встали дыбом. Во рту все пересохло. Ладони вспотели, он сжал пальцы в кулаки и бросился бежать.

Кто-то идет за мной.

Его охватила паранойя. Он все оборачивался и оборачивался, пытаясь уловить движение среди мертвых веток и удушающих лиан. Он был уверен, что его преследуют, но никак не мог разглядеть, кто. Прямо перед ним показался коттедж. Его окна горели словно маяки, залитые лунным светом.

И все же кто-то его догонял. Он не слышал и не видел это существо, но чувствовал его. И оно приближалось с каждым шагом, непреклонно, неумолимо.

Он врезался в стену дома с такой силой, что дыхание перехватило. Ручку двери заело. Он в панике начал дергать ее, опасаясь, что его не пускают в дом из-за того, что он нарушил комендантский час, но ручка, наконец, со скрипом повернулась. Ноги споткнулись о порог, и Дэниел растянулся на деревянном полу. Он развернулся, чтобы закрыть дверь, и сердце его остановилось. Сразу за порогом стояла фигура, и ее прозрачные глаза смотрели прямо на него.

ДЭНИЕЛ ЗАСТЫЛ. ЕМУ КАЗАЛОСЬ, что мир медленно разваливается на части, а сам он зажат в угол. Он лежал на спине, одна рука тянулась к двери, до которой было не достать, другая прижалась к деревянному полу. Потные пальцы скребли по грязному полу. Впавший в ступор мозг пытался зацепиться за реальность – пол надо подмести. Это было реальным. Настоящим. Земным. В это легко было поверить.

А в призрак за дверью поверить было трудно, почти невозможно.

Она – существовала, не существуя, осязаемая и иллюзорная, одновременно. Он ясно видел ее. Но он видел и сквозь нее. Деревья с черными кронами за ее спиной были такими же четкими, как и она.

Губы его приоткрылись, но ему удалось лишь едва слышно выдавить: «Аннализа».