реактивы на место. Вернулся в класс уже после занятий, но ничего особенного в кабинете не делал. Просто спал на стуле».

Полиция поверила показаниям Чхансу, потому что он был первым отличником школы. Какой у него может быть мотив для убийства?

Мотив. А насколько он важен? Он не мог понять. Возможно, идея о том, что у всякого следствия есть причина, а у дел больших она непременно веская и серьезная, – это заблуждение. Каждый человек иногда впадает в глубокое отчаяние, но и оно со временем бесследно исчезает. И наоборот, порой самые банальные причины ведут к самым разрушительным последствиям. Как определить эту грань? Мотив ли это?

В случае Ли Ынчжу было нечто иное. Что-то заставило ее пойти на убийство безо всякой причины, без каких-либо колебаний. Он страстно желал узнать, что же это. Но ответ мог дать только один человек.

Ее освободили. Чхансу прятался рядом с ее домом и наблюдал за ней. Распорядок ее дня не отличался разнообразием. Ее не было дома примерно с десяти утра до часу дня. Сначала она поднималась на холм и на обратном пути шла в общественную баню. После этого отправлялась на рынок, а затем снова домой. По воскресеньям она вместе с мужем ходила в ту самую церковь возле дома Чхансу. Убийца ходила на проповедь и молилась с лицом праведницы, будто ничего не случилось.

И на этом все. Ынчжу была обычной женщиной. Даже слишком обычной. Казалось, что она будет следовать своему распорядку до самой смерти.

Чхансу подумал, что смысла следить за ней больше не было, она не делала ничего необычного. Он проверил имя и адрес на табличке, прикрепленной к воротам ее дома, а затем нашел ее номер в телефонном интернет-справочнике. Он позвонил ей, чтобы спровоцировать и посмотреть, что она будет делать. Чхансу предполагал, что застигнутая врасплох Ынчжу попытается его найти.

Все так и вышло. С виду обычная женщина ловко отследила номер и пришла в супермаркет, откуда ей позвонили. Она не стала плакать и забиваться в угол от страха. Чхансу был доволен. Он ждал ее следующего шага и еле сдерживал себя. Разгадка была близка.

* * *

Вычислив дом таксиста, Ынчжу вернулась домой. Она не знала, чего ожидать дальше. Потребует ли он денег? Или чего-то еще? В любом случае она не планировала идти у него на поводу.

Ынчжу второпях промыла рис и приготовила ужин. Ее движения были быстрыми и четкими, ведь она повторяла их бесчисленное количество раз. Младшая дочь Чохён вернулась из школы, переоделась, собралась на курсы и зашла на кухню. Девочка хихикала, смотря в экран телефона: полумертвые-полуживые зомби атаковали супермаркет, люди умирали в кровавом месиве. Ынчжу предложила ей фруктовый перекус.

– Как ты можешь над таким смеяться?

– В смысле? – спросила Чохён, вытаскивая один наушник.

– По-твоему, этот мерзкий фильм ужасов смешной? Девочки такое обычно не смотрят.

– А мне нравятся истории, в которых люди умирают. Это забавно.

Ынчжу не ответила. Чохён с детства мечтала стать полицейским или психологом-криминалистом, увлекалась детективными романами и триллерами. Когда Хосон узнал о ее мечте, он сказал, как бы резюмируя для себя: «Получается, ты мечтаешь избавить мир от преступности». Дочь только покачала головой.

– Нет, папа. Я мечтаю не о мире без преступности, а о мире, в котором происходят захватывающие преступления.

– Преступление – это плохо, каким бы захватывающим оно ни было.

– Но, папа. Если не будет преступности, полиция, тюремные надзиратели и репортеры потеряют работу. А этого нельзя допустить. Так что придется мириться с преступностью.

Умная не по годам Чохён повесила над своим письменным столом постер «I love mystery»[2] и вела блог, в котором публиковала собственные детективные рассказы. Хосон гордился дочерью и хвалил ее. Ынчжу тоже ее поддерживала, но иногда думала, что лучше бы ее дети поменялись местами.

– Мам, а можно еще фрукты?

– Нет, оставь брату.

– А я видела, как он с друзьями на улице сладости ел.

Похоже, Кихён снова прогулял уроки. Ынчжу сильно переживала. Перейдя в старшие классы, он забросил учебу и думал только о своем внешнем виде. В последнее время, когда сын приходил домой, она чувствовала от него слабый запах табака. Ей стало казаться, что он связался с дурной компанией.

Особенно Ынчжу беспокоил его друг Тхэсон. По первому его звонку сын сразу бросал все дела и мчался на улицу. Она видела его однажды на улице, он выглядел настолько взрослым, что трудно было принять его за старшеклассника, что-то отталкивающее было в его внешнем виде. Еще более неприятным было то, как на него смотрел Кихён. Это был не взгляд слуги или подчиненного, а ученика, смотрящего на своего духовного учителя, – покорный и почтительный. Казалось, Тхэсон принимал такое отношение Кихёна как должное. Ынчжу несколько раз просила сына не связываться с ним, но сын выходил из себя и отказывался ее слушать. Муж не раз обещал разобраться во всем, при этом даже не отводил взгляд от монитора компьютера:

– Я был таким же в старших классах. Это пройдет.

Но Ынчжу знала, что сын и муж были из разного теста. Во-первых, их по-разному воспитывали. У Хосона был строгий отец, который не позволил бы ему поддаться дурному влиянию. У Кихёна такого отца не было. Каждый раз, когда Ынчжу думала о сыне, она испытывала такую тревогу, словно бросила собственного ребенка одного у обрыва.

Кихён с раннего возраста отличался рассеянностью и упрямством. Его отправили учиться играть на фортепиано – он подрался с девочками, отправили на флейту – размахивал ею над головами детей, а их родители потом обрывали телефон. Сначала она думала, что ребенок просто гиперактивен и это временно. Они пробовали заниматься музыкой, рисованием и спортом, но поведение сына не улучшалось. Ынчжу советовали показать мальчика врачу, но она отказывалась. Ее сын не был болен. Она всегда переживала за него, но повторяла себе, что должна верить в него, – так всегда советовали в передачах по телевизору. Она цеплялась за истории детей, похожих на Кихёна, которые в конечном итоге становились врачами или реализовывались в творчестве. Она думала, что все сбудется, если твердо верить в сына. Ынчжу тоже казалось, что ее ребенок исправился. Возможно, он привык к школе или она сама привыкла к нему.

С тех пор как Хосон самоотверженно написал заявление об увольнении во время реорганизации компании, жизнь Ынчжу резко изменилась. Планы на будущее нужно было кардинально пересмотреть, и они начали подумывать об открытии курсов английского языка. Муж специализировался на английской литературе и всегда