— Никаких этернов и скромность до свадьбы, — перебила я мать, поскольку эти «две вещи» мне внушали с самого детства. Мама тяжело вздохнула, и, кажется, на её тёмно-карие глаза навернулись слёзы.

— Да! Калерия, помни, что аристократы относятся очень строго к... неопытности своих невест. Кроме треклятых этернов, нравы которых просто отвратительны.

— Помню, — раздражённо ответила я и мысленно добавила, что сама успела в этом убедиться, но вслух говорить не стала, разумеется.

Мама, конечно, говорила правильные вещи, заботилась обо мне, но выслушивать это было крайне стыдно и неприятно, особенно в стенах Академии.

— Мама, обещаю! Я буду присматриваться только к чистокровным антропитам из аристократии! — воскликнула, желая поскорее вернуться в свою спальню в общежитии.

Когда мы вышли из приёмной, вестибюль, к счастью, полностью опустел. Я проводила маму до выхода, обняла её на прощание.

— Чуть не забыла! — в моих руках оказался специальный чемоданчик для лекарств, по весу которого я сразу догадалась о содержимом. — Наверное потратила все свои ингредиенты на приготовление зелий для боя, а ты же помнишь, что нужно регулярно поддерживать эффект. Здесь всё необходимое... Я пришлю ещё телепорт-экспрессом через месяц. Будь, пожалуйста, осторожна.

— Хорошо, мама. Обещаю быть осторожной, — это обещание я давала искренне и собиралась сдержать.

— Кстати, — мама понизила голос до едва слышного шёпота. — Присмотрись к вашему куратору.

— Мама!

— Превосходный кандидат в мужья. Чистокровный аристократ, молод, не женат, и не зря он пошёл тебе навстречу и принял присягу раньше времени, — мама многозначительно улыбнулась, и до меня дошло, что снисходительность Адриана Верлена к моей скромной персоне, едва ли не единственная причина, по которой она согласилась оставить меня в Академии.

Мать чмокнула меня и поспешила в такси, где ждал Николя.

Я повернулась и чуть не завизжала от неожиданности.

— Чертополох тебя раздери, ты, что, подслушивал?!

Илрэмиэль Кетро стоял за огромной мраморной колонной, прислонившись плечом к белоснежному камню.

— Перье, — голос этерна был невыносимым: такой тягучий как мёд, приторно-сладкий голос, в котором явственно слышалось презрение и насмешка. — Как же я счастлив, что приложил руку к твоей присяге, в прямом смысле этого слова. Определённо, ты сделаешь обучение нашего курса в Академии очень, очень весёлым. Во всяком случае, сегодняшнее представление мне безумно понравилось!

— Я тебе, Кетро, не клоун, чтобы сделать обучение весёлым! — прошипела я, злясь на Кетро и на себя, и на мать и вообще...

— Позволь с тобой не согласиться. — Он медленно отделился от колонны и встал на расстоянии шага от меня. — Что в чемодане?

Вопрос был задан довольно требовательным тоном, кроме того, злые изумрудно-зелёные глаза этерна начинали светиться золотистым...

— Прости, но тебя это не касается, — я сделала два шага в сторону, чтобы пройти мимо него, но сильная рука дёрнула чемодан на себя, вырвав его из моей руки.

Чемодан оказался на полу, а я прижата к мраморной колонне.

— Кетро, ты сдурел?! — возмутилась я, тщетно осматривая пустой вестибюль на предмет того, кого можно было бы попросить вмешаться. Этерн держал меня за плечи, взгляд становился всё более опасным.

— Признавайся, девчонка, какое зелье ты применила на мне?

— Что?

— Какие зелья ты применяла во время вступительного боя со мной? — мелодично-презрительный голос этерна превратился в шипение, зелёные глаза неотвратимо приближались, полыхая золотистым сиянием.

— Я тебе уже говорила! Простое зелье иллюзии! Остальные на тебя не подействовали, тебе все перечислять?!

— Лучше сам посмотрю, — он приподнял мой подбородок, вынуждая смотреть прямо в глаза, вселявшие ужас. Сейчас он меня просто спалит или...

— Нет! — воскликнула я, дёрнувшись, но безуспешно. Руки этерна были словно отлиты из стали, он всего одной рукой прижимал меня к колонне, второй держал за подбородок, заставляя неотрывно смотреть ему в глаза.

— Не имеешь права! — взвизгнула я, и внезапно мир изменился. Изумрудные глаза из смертельно-опасных стали глубокими, бездонными, и я словно полетела в эту зелёную бездну, все мои мышцы расслабились, я перестала сопротивляться. Летела и летела в изумрудную бесконечность, пока не увидела первое воспоминание, которое без сомнений искал Кетро в моём сознании — наш бой. Как наяву я ощутила чувство беспомощности перед наследником рода Кетро, затем всплыла моя паника в момент, когда стало понятно: магические зелья на этерна не действуют! Я заново пережила весь спектр эмоций и мыслей, которые вызывал у меня Илрэмиэль Кетро: страх, неприязнь, раздражение. Затем мимо стали проноситься названия зелий — сначала только тех, которые использовала во время вступительных боёв, затем все, какие я когда-либо варила, потом зелья, которые незаконно меняла и продавала... и тут моё сознание нашло силы остановить вторжение этерна.

— Стоп! — оттолкнула со всей силы, но он уже не прижимал к колонне и легко отступил на один шаг. На лице Илрэмиэля Кетро играла очень-очень довольная улыбка.

— Вот значит, как... ты очень плохая, девочка, Перье. Нарушать закон, да ещё так бесстыдно, — и он поцокал языком, погрозив при этом пальцем, словно нашкодившей школьнице.

— Тем не менее, Кетро, — спокойно ответила я. — Направленного зелья я не создавала.

Я испытала огромное удовольствие, видя, как самодовольство надменного аристократического лица сменяется растерянностью и досадой.

— Зато я удостоверился в том, что закон ты нарушала.

— Как и ты. Только что. — Ответила я, спокойно встречая зелёный взгляд и ощущая, как на моих губах играет довольная усмешка. — Насильственное проникновение в сознание, да это почти то же самое, что хотел сделать твой дружок Алриат.

Кетро нахмурил лоб и сжал губы. Потом вдруг ухмыльнулся.

— Ты права. Только его отец — приближённый к власти, а мой — и есть власть. Так что лучше не ссорься со мной, маленькая баронесса.

Этерн задрал рукав белоснежной рубашки и активировал переносной телепортатор! То есть... Такой есть только у куратора, на случай крайней необходимости, а рядовому академисту-то зачем? Насладившись моим недоумением, он телепортнулся, оставив в воздухе лишь тающую голубоватую дымку.

* * *

Розовые лучи заката проникали сквозь окно и окрашивали белые стены в нежные оттенки, делая холодную комнату общежития по-девичьи уютной. На мгновение я перестала смешивать ингредиенты из чемоданчика, который оставила мама и рассеянно уставилась в окно.

— Стоит ли это делать? — спросила я себя, но ответа на вопрос, который крутился в голове