– Кое-что… – Хартли облизывает губы. – Кое-что плохое.

– О тебе? О тебе нельзя сказать ничего плохого. К тому же они даже не знают тебя.

– Нет. О тебе, – тихо произносит она.

Я чуть отстраняюсь. Вот чего не ожидал, так не ожидал. Знаю, Фелисити ненавидит меня, потому что как-то вечером, напившись, я пообещал ей, что притворюсь ее парнем, чтобы она могла поучаствовать в какой-то там фотосессии, а протрезвев, сказал, что беру свои слова назад, и извинился. А потом отвез Хартли на пирс, и она в первый раз поцеловала меня.

Фелисити решила, что мы смертельные враги, устроила так, чтобы Хартли отстранили от учебы за списывание, а мне сказала, что это только начало.

– Слушай, все, что она наговорила тебе, – просто громадная куча лживого дерьма.

– Она сказала, что ты переспал с девушками своих старших братьев.

– На тот момент они были их бывшими.

За исключением Саванны. Их с Гидеоном отношения любви-ненависти длились на протяжении нескольких лет. В один из их очередных разрывов я убедил ее, что мы можем утешить друг друга без одежды.

Во мне нарастает чувство вины.

На лице Харт мелькает выражение отвращения. Дерьмо. Теперь все, что она запомнит обо мне, будет это.

– Это было до тебя, – уверяю я ее.

Хартли сжимает челюсти.

– Кайл сказал, что ты и с его девушкой переспал, когда они встречались.

– Я даже не знаю, кто такой этот Кайл, – вымученно отвечаю я. Интересно, старик Скрудж так же чувствовал себя, когда Святочный дух Прошлых лет начал обличать все его грехи? Когда я смогу получить передышку?

– Он предупреждал, что ты так скажешь. Потому что он недостаточно богат и популярен в школе, чтобы ты заметил его, но его девушка была очень симпатичной, и на одной из вечеринок у Джордан Каррингтон ты занимался с ней сексом в бассейне прямо на глазах у Кайла.

Внутри у меня все опускается. Вот дерьмо, я вполне мог так поступить. И я совершенно точно занимался сексом в бассейне Каррингтонов. Я занимался сексом во многих бассейнах, со многими девчонками и даже с несколькими молодыми женщинами. Сознательно ли я спал с ними, когда они встречались с другими? Нет. Я бы так не сделал. Но на вечеринке, когда ты пьян и хочешь перепихнуться, вряд ли станешь доставать из кармана анкету и интересоваться, состоят ли они в отношениях, полагая, что раз они готовы прыгнуть на мой член, значит, свободны и могут это сделать.

Но как объяснить все это Хартли? Девушке, которая должна воспринять меня всерьез, девушке, к которой я испытываю сильные чувства, девушке, которой я хочу понравиться? Это невыполнимая задача.

Я взволнованно провожу рукой по волосам.

– Да, было дело, я отрывался на вечеринках. Занимался сексом с девушками. Но после того, как познакомился с тобой, я и пальцем ни к одной не прикоснулся. Черт, я даже не был тем, кто сделал первый шаг…

«Это называется “приукрашивать”, – думаю я про себя. – Заткнись!»

– Ты меня поцеловала.

Хартли медленно кивает.

– Да, наверное, я могла так сделать, но, похоже, вопрос в другом: должна ли была?

– Харт.

Она не отвечает. Пульс стучит у меня в висках. Воздух стал тяжелым, вязким, гнетущим. Поборов его, я спускаюсь с тротуара, чтобы у Хартли не было другого выхода, кроме как смотреть на меня.

– Харт, – мягко говорю я. – В прошлом я понаделал много дерьма, врать не стану. Но я изменился.

Когда она наконец поднимает глаза, чтобы встретиться взглядами, в них вся боль этого мира.

– Они сказали, тебе нравятся девушки, с которыми ты не можешь быть. Например, твоя сводная сестра Элла. И когда ты понял, что она недоступна, то переключился на меня. Потому что я стану самым запретным из всех плодов, которые ты хотел попробовать, ведь твой брат лежит в коме по моей вине и твоя семья меня ненавидит. Скажешь, что все это неправда?

Вот же сука! Какая дрянь! Надеюсь, что она побыстрее сдохнет!

Я мог бы сказать Хартли правду, но ей и так слишком больно. К тому же, когда Себ очнется, а это обязательно произойдет, Сойер уже не будет ни на кого сердиться. А мы с Эллой так давно в прошлом, что я даже не помню, зачем поцеловал ее тогда в клубе. Наверное, чувствовал себя одиноким, Элла тоже, ну и еще мне понравилось злить своего брата Рида, который за нами наблюдал.

Правда причинит Хартли еще больше боли.

– Скажу, что Фелисити и Кайл рассказывали тебе все это не для того, чтобы помочь.

– Я знаю. Просто мне хочется, чтобы хоть кто-то был честен со мной. Ты сделаешь это для меня?

Ответ застревает в горле.

– Не задавай вопросов, чтобы мне не пришлось лгать, так значит? – Она тяжело вздыхает, прочитав меня, словно открытую книгу. – Раз автобусы не ходят, похоже, везти меня домой придется тебе.

Хартли сильнее кутается в мою куртку.

Мне кажется, что она скорее готова пройти десять миль пешком, чем ехать в моем пикапе, но все равно забирается в кабину. Ее варианты ограничиваются «плохо» и «еще хуже». Из двух зол она выбирает меньшее, поэтому я автоматически выигрываю.

Всю дорогу Хартли молчит, и я тоже, потому что боюсь отвечать на ее вопросы. Когда мы подъезжаем к дому, я решаю не провожать Харт до двери. Если ее отец увидит меня, то ад разверзнется на земле, а ей это совсем не нужно.

Вылезая из машины, она оборачивается.

– Спасибо, что подвез.

– Завтра утром подожди меня на улице у школы. Я пойду с тобой. В «Асторе» легко заблудиться. – И ученики обожают изводить слабых. А сейчас Хартли уязвима как никогда.

На ее губах появляется грустная улыбка.

– Забавно, Кайл сказал мне то же самое. Наверное, он врал не во всем.

Сказав на прощание эти взбудоражившие меня слова, она захлопывает дверцу и убегает в дом.

* * *

Следующим утром папа зовет меня в свой кабинет. Я вваливаюсь в комнату с тарелкой горячей овсянки и торчащей изо рта ложкой.

– Что случилось?

– Хорошо, что ты встал так рано.

Я встал так рано, потому что вообще не спал: всю ночь прокручивал в голове ситуацию с Харт, Фелисити и Кайлом. Последнего я едва помню. Ладно, вообще не помню. Понятное дело, что мы учимся в одной школе, но вряд ли пересекались, от силы здоровались. Однако у него на меня зуб, и, если я действительно переспал с его девушкой, он все еще хочет отомстить. Иначе зачем ему рисковать и вызывать на себя гнев Ройалов, связываясь с нашей девушкой?

Не то чтобы Харт принадлежит мне…

Нет, принадлежит.

Черт, ладно, я думаю о ней как о своей девушке. И не хочу, чтобы рядом с ней ошивался этот Кайл Хадсон без шеи.