От этого заявления у Джеральда волосы на голове зашевелились. Только не…

– Джерри, – Мари теребила брата за рукав, – ну пойдем, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!

Так. Молли здесь меньше недели, значит, она еще не играет, прикинул он. Это значительно снижает риск встречи с ней в театре… Эх, чего не сделаешь ради любимой сестренки!

– Ладно. Уговорила. С тебя торт.

– Обожаю! – завопила Марианна, порывисто обняла Джеральда и помчалась наверх переодеваться.

Джеральд нехотя пошел следом, стараясь отвлечься мыслями о правильном выборе подходящей рубашки.

Молли не поняла, отчего проснулась. Потом до ее сознания дошел-таки противный дребезжащий звук, издаваемый телефоном прямо над ухом.

– Алло, – простонала она в трубку. Отчаянно болела голова. Нельзя же в самом-то деле столько спать!

– Привет, Жасант, милая! – Том Орин был как всегда бодр и весел.

– Привет, Том. – Молли после сна еще не вполне владела голосом, чтобы Том не услышал, какой он убитый.

– Ты чего такая грустная?

– Да так, жизнь не задалась с самого утра, – промычала Молли, вспоминая, почему она спит здесь, а не в своей комнате. Ах да…

– Ну вот еще! Знаешь, есть прекрасный шанс все исправить вечером! Сегодня я играю в «Поговорим о Джимми». Обхохочешься, честно! Приходи.

В памяти Молли возникло лицо мистера Айсхолда и явственно прозвучал его голос, выдающий наставления: «Естественно, мисс Роуз, вы должны познакомиться с нашим репертуаром. Нельзя же не знать работы театра, в труппе которого состоишь!»

– Угу. А сколько времени у меня есть?

– Час до начала, – невинным тоном сообщил Том.

– Ах ты!.. – взвыла Молли.

– До встречи. – И в трубке раздались короткие гудки.

Молли опять не удалось быстро собраться, и сейчас она летела по улицам Линн-Лейка на всех парусах, гадая, удастся ли ей когда-нибудь пройти по дороге до театра шагом.

В фойе было многолюдно, шумно, очень светло… Красиво. Молли окунулась в атмосферу, любимую с детства. Несколько раз она оглянулась, полуосознанно пытаясь найти глазами Джеральда, но потом одернула себя: с чего ему быть здесь?

Прошла на свое место на балконе, совсем близко к сцене.

Постановка была действительно неплохая, и если бы Молли не отвлекалась на всякие дурацкие мысли, то получила бы большое удовольствие. А так – искренне смеяться она стала только к концу первого действия. В антракте Молли вышла прогуляться по галерее с портретами актеров: вот Айсхолд, вот Генри Дарвей, совсем молодые… А Дарвей был красавцем! Молли на секунду отвлеклась и…

И увидела Джеральда. Он нежно обнимал за, условно говоря, талию какую-то пышнотелую особу лет восемнадцати! Они ворковали у окна… Толстушка что-то говорила ему, а Джерри улыбался! Молли застыла на месте от изумления. Так вот в чем дело! Вот почему он сегодня был как в воду опущенный! Лицемер! Подонок! Молли хватала ртом воздух…

Ее не видели. Или делали вид, что не видели.

Ну ладно! Принял меня за дуру, да? Ах черт, я же и есть дура!

– Добрый вечер, – прозвучал за спиной у Молли низкий голос Генри Дарвея.

Она хотела нагрубить, но передумала. Вот, смотри же! Кто из нас теперь будет чувствовать себя идиотом?!

Молли с сияющей улыбкой повернулась к Генри. После мгновенного замешательства поднялась на цыпочки и прикоснулась губами к его щеке:

– О, Генри, а я уж и не думала, что ты придешь! – проговорила она нарочито громко в надежде, что Джеральд услышит ее голос даже в шумном фойе.

Надежда оправдалась: Джеральд повернул голову на звуки знакомого голоса и остолбенел так же, как Молли минуту назад: эта вертихвостка обнимает Дарвея за талию! Так! А к чему же тогда было разыгрывать этот спектакль позавчера?!

Увидев, как вытянулось лицо брата, Марианна проследила за его взглядом.

– Что, знакомые? – невинно поинтересовалась она.

Джеральд, бледный от гнева, промолчал. Он был прав, тысячу раз прав…

Молли вовсю строила глазки Генри, который не знал, куда деваться от такого счастья.

– Проводи меня на место, пожалуйста, – промурлыкала Молли и взяла Генри под руку.

На Джеральда она больше не взглянула. Она и так чувствовала на себе его взгляд.

Теперь главное не расплакаться. Ни в коем случае не расплакаться до прихода домой.

Генри, окрыленный надеждами, спросил, усадив Молли на место, позволено ли ему будет загладить свою вину и проводить леди до дома сегодня. Он был страшно удивлен, услышав холодный отказ. Слишком опасен, рассудила Молли. Лучше на выходе я покажусь с Томом. Генри ушел, раздраженный переменчивостью девичьих настроений.

Как только погас свет, Молли встала и пробралась в гримерку, где, ожидая Тома, кусала в бессильной злобе пальцы.

Том появился довольный и немного усталый.

– Ты что здесь делаешь? Еще скажи, что пропустила сцену с очками!

– Нет, что ты, ты был великолепен! – Молли пообещала себе, что в следующий раз обязательно посмотрит спектакль до конца. – Проводишь меня?

– С удовольствием! – просиял Том.

Выйдя из театра, Джеральд остановился. Он хотел убедиться, что не ошибся. Марианна помалкивала и ждала.

Молли появилась вместе с Томом. Он трепетно обнимает ее за талию, она улыбается, жемчуг зубов мягко сияет в электрическом свете фонарей… Как все запутано-то, а? – подумал Джеральд. Я, Дарвей, Том… Ах да, они же актеры, у них, наверное, так принято!

Нет, не может быть, вдруг это просто дружеские объятия?

Молли и Том прошли мимо. Он все так же поддерживал ее, рассказывал что-то, может, и не смешное, а она все равно улыбалась.

– Твоя девушка, да? Ты у нее был этой ночью, – констатировала Марианна.

– Как ты узнала? – устало спросил Джеральд.

– Твои взгляды, запах «Опиума»… Все просто, как дважды два. Хм, а ее друг ничего. – Марианна улыбнулась. – Подойдешь к ним?

– Нет! То есть… Мари, ты не обидишься, если я посажу тебя в такси, а сам немного прогуляюсь?

– Да без проблем!

Джеральд нервно комкал программку. Он готов был поколотить себя за то, что задумал. Но ему это было необходимо.

– Представляешь, я совершенно ничего не помнила, вот словно и не учила! – Молли, забывшая в этот вечер перчатки, спрятала руки в рукава: пускай выглядит не очень эстетично, но зато тепло, пальцы совершенно окоченели. – Делать нечего, пришлось выдумывать на ходу, плела свое и чужое. Бедный преподаватель! Как только он вынес эту ужасную импровизацию! Я до сих пор чувствую себя его должницей. А с тобой бывало такое, чтобы ты на сцене забыл текст?