– А лошадки? – спросил Кадиш.

– Среди всего прочего, – сказал доктор. – Я особо люблю лошадок. Но вот что следует из других моих увлечений. – Доктор пожал плечами. – Вы не единственный, кто любит риск и сомнительные делишки. Последнее мое увлечение – футбол, если уж вам охота знать, куда ушли ваши деньги. Надувать вас я не собирался. Вы должны были навести порядок в моих делах снаружи, а наша сборная – изнутри.

– Ну, положим, я свое обязательство выполнил, – заметил Кадиш.

– Не спорю. Меня подвела наша сборная. Я сделал мощнейшую ставку на поляков – все или ничего. Но при проигрыше я оставался ни с чем.

– Наши выиграли, – удивился Кадиш. – А вы чего от них ждали?

– Проигрыша, – пояснил доктор. – Что им стоило? Игра на выезде, в день государственного переворота. Национальная команда играет в чужом городе, когда дома у тебя полный хаос, твои близкие далеко, у тебя на плечах кошмарное бремя, хоть и распределенное на всю команду – это как надо собраться, чтобы в такой вечер победить! В голове не укладывается! Что за нестыковка такая?

– Особенность бело-голубых, надо полагать. Магия национальной сборной.

– Что-то с этой страной не так, – подытожил доктор. – В наших душах что-то умерло – иначе как такое возможно?

– Между прочим, вы могли мне сказать об этом неделю назад.

– Любой долг можно удвоить. Я поставил на «Атланту». Аргентинская команда с примесью еврейской крови – ясно, что ставить надо на нее!

– Когда вы со мной расплатитесь?

Доктор выпрямился, перегнулся через стол, приблизил лицо к лицу Кадиша – тот слегка отстранился.

– Ответьте на один вопрос. Постарайтесь быть объективным. Я красивый мужчина, господин Познань?

– Нет, – сказал Кадиш. – Привлекательным вас не назовешь.

– Замечательно. Об этом и речь. Целыми днями я меняю внешность других, но никто не спрашивает, почему я не изменил собственную. И дело не в том, что сапожник ходит без сапог. Дело в том, что результат будет провальным. И вся моя работа – полная бессмыслица. Я проиграл еще до начала.

– Вместо того чтобы отдать деньги, вы читаете мне лекцию – видимо, лекция должна ублажить меня больше, чем деньги.

– Вы будете более чем ублажены и более чем с деньгами.

– Более чем с деньгами?

– По ощущениям, – уточнил доктор.

– Сказать, во что мне обошлась эта работа? – спросил Кадиш. Он повысил голос. – Я понес невосполнимую потерю. Мой сын, работая на вас, лишился пальца.

Доктор на секунду задумался, потом просиял.

– Хотите, я поставлю взамен палец ноги? Пальцы можно менять. Особенно большие.

– Нет, он потерял только кончик, – сказал Кадиш. Сунув руку доктору под нос, он помахал соответствующим пальцем.

– Да, кончик не заменишь. Тут делать нечего.

– Тем не менее. Вы вполне можете заплатить то, что положено. И я уйду домой с деньгами, которые мне нужны на жизнь. Оказаться на улице – такая перспектива меня пугает. – Кадиш оглядел комнату. – На уровне вашей жизни банкротство сильно не отразилось.

– Вы в наших жалких пригородах когда-нибудь бывали? Вот где нищета, а она захлестывает Буэнос-Айрес все сильнее. Готов поклясться, Познань, для тамошних оборванцев ваше дно – предел мечтаний.

– Деньги, доктор. Я хочу получить то, что мне причитается.

– У меня есть предложение получше, – сказал доктор. – И мы оба останемся в выигрыше. До вас, Познань, все, кто сюда приходил, хотели навести порядок внутри, но меня они просили изменить их внешне. Так вот, моим избранником будете вы, мой псевдопациент. Слушайте внимательно, Познань: дело не в том, насколько торчат у человека уши и насколько я прижимаю их к голове. Неудача никак не связана с моим изумительным мастерством. Просто человеку до жути охота, чтобы у него не торчали уши, и он приходит со своими ушами ко мне, фактически рискуя жизнью. Я могу вывернуться наизнанку, но изменить такие уши коренным образом я не в состоянии. Как ни смехотворно это звучит, но уши торчат из его души.

– И вы утешаетесь азартными играми, как другие утешаются пьянством?

– Мне не нужно никакое утешение. Я в полном восторге от азарта. Азарт позволяет достичь совершенства. Ведь тут как: один шаг – и ты победитель! А в обычной жизни все призовые места распределены на много лет вперед.

– Тогда мне вас жаль, – сказал Кадиш. – Потому что на азартном фронте у вас тоже неудача.

Доктор оживился.

– Верно. Но это пока. До поры до времени. Вот почему я обожаю азарт. Все может поменяться в одну секунду. А вдруг, начиная с завтрашнего дня, мне начнет везти? Ведь это возможно! Что мне нужно от жизни? Чтобы она давала реальный шанс при сносных возможностях. Именно это предлагают своим гражданам нормальные страны – возможности.

– Как трогательно, – сказал Кадиш. – Ваша речь наполняет мое сердце надеждой. Давайте поговорим о более злободневной, более жгучей проблеме: как вы собираетесь со мной расплачиваться?

– Водить вас за нос не буду, – сказал доктор. – Ваш нос нас выручит. – Он открыл ящик, как Кадишу и виделось до прихода сюда. Извлек из него зеркальце и подтолкнул к Кадишу. – Нас спасет ваш гигантский руль.

– Попрошу без оскорблений.

– Согласен. Это насчет «более чем с деньгами». Я предлагаю вам изменить жизнь. Нос, что и говорить, всем носам нос, но про ваши симптомы написано во всех учебниках. Искривленная перегородка – сто процентов. Беспокойный сон – даю голову на отсечение. Возможно, это оттого, что шея у вас короткая, но пари держу: из-за дефекта носового прохода дышать вам еще труднее. Вы просыпаетесь тысячу раз за ночь, ей-ей! Поток воздуха прерывается, сердце замирает. И вот это – самое опасное. Последствия могут быть фатальными – причем в любую минуту.

– Фатальными? И вы можете их устранить?

– Возьмите зеркальце. – Доктор пододвинул зеркальце еще на сантиметр. Кадиш взял его. – Посмотрите на себя. Посмотрите на этого монстра. Я могу сделать его на несколько размеров короче. Вам сразу станет легче жить. Я освобожу вас от заболевания и сделаю из вас красавца мужчину.

Кадиш взглянул на свое отражение, повертел головой из стороны в сторону. Он и так считал себя красавцем. Он отложил зеркальце.

– Но вы сами сказали, что результат всегда провальный. Что никакая пластическая хирургия ничего не может изменить.

– Верно. Я сказал, что совершенство невозможно, даже если работа выполнена совершенно.

– Зачем тогда предлагать?

– Потому что инициатива исходит не от вас, а от меня. Вы живете с носом, которого хватило бы на десятерых, и миритесь с этой деформацией. То есть вам на это абсолютно наплевать! – Теперь почти на крик перешел доктор. – Поэтому в вашем случае, мой друг, вероятность успеха очень велика. У вас есть дефект, который вас совершенно не колышет. Это идеальный случай.