Оборону Усунского рубежа возглавлял командующий войсками провинции Цзянсу генерал Чэнь Хуачэн, имевший около 5000 «знамённых» маньчжурских войск и державшийся, по оценкам англичан, достаточно стойко. Он не отступил и погиб в бою. В то время как более высокий маньчжурский чин – наместник трёх провинций Ню Цзян, двигавшийся к нему на помощь с 4-тысячным отрядом, – попав под обстрел с английских кораблей, бежал и сдал без боя города Шанхай и Баошань.

В ходе боя за Усунский рубеж англичане столкнулись с массой любопытного: китайские пикинёры и «мушкетёры» применили против них ручные пороховые гранаты, среди действовавших на реке военных джонок некоторые были снабжены гребными колёсами (естественно, приводившимися в движение не паровой машиной, а ручной силой, при помощи системы шестерён), а среди захваченных пушек обнаружили несколько испанских трёхвековой давности и совсем древнее кувшинообразное орудие с узким стволом и очень широкой казённой частью. Подобные бомбарды европейцы знали по миниатюрам в средневековых хрониках.

До конца июня 1842 года англичане находились в районе Шанхая, к ним подошли новые подкрепления, в том числе два парохода, один из них полностью железный. Численность британской пехоты достигла 9000 штыков.

Маньчжурские власти все ещё опасались, что англичане попробуют снова наступать на столичный Пекин через Тяньцзин по реке Байхэ, поэтому именно там сосредоточили главные силы, а долина Янцзы была прикрыта относительно слабо. К тому же цинские сановники были уверены, что англичане просто не смогут провести значительные силы далеко вверх по реке с очень сильным течением и множеством отмелей.

Действительно, до появления пароходов такой прорыв в глубь континента вверх по течению великой реки был бы просто невозможен. Китайские властители, воспитанные на классическом каноне древней китайской военной мысли – трактате «У-цзин», собранном и отредактированном ещё в эпоху династии Сун в XI веке, – просто не могли себе такого представить.

Между тем к началу июля английские пароходы исследовали фарватер Янцзы до того места, где она соединяется с Императорским каналом, и 6 июля 1842 года британская эскадра на буксире пароходов двинулась вверх по реке.

В течение всех 10 дней, пока англичане медленно продвигались по Янцзы, становясь ночью на якорь, китайцы их не тревожили. Ни заграждений, ни значительных укреплений и береговых батарей тоже не было. Только 16 июля огнём с кораблей и десантом были уничтожены три батареи на 20 орудий, прикрывавшие изгиб Янцзы в 20 милях от Чжэньцзяна, основной цели британской экспедиции. В отличие от многих китайских укреплений эти батареи, по мнению британских офицеров, были расположены весьма удачно, но слишком рано открыли огонь и тем демаскировали себя.

Чжэньцян был обнесён высокой 6-километровой каменной стеной, но практически не имел пушек – они были ранее отправлены на укрепления в районе Усуна и уже числились среди британских трофеев. Гарнизон города под командованием маньчжура Хай Лина состоял из 1200 маньчжуров, 400 монголов и 800 китайцев, в окрестных лагерях располагалось 3000 «зелёнознамённых» войск. Таким образом, англичане (считая тех матросов, которые могли быть использованы вне судов для усиления пехоты) имели двукратное численное превосходство, не говоря уже о качественном. Подкрепления из Нанкина, о которых при приближении англичан просил Хай Лин, так и не прибыли.

Маньчжуры запретили населению покидать город, казнив некоторых беженцев. Небольшое количество брандеров, спущенных по реке, не причинили англичанам хлопот, но корабли в штурме Чжэньцзяна практически не участвовали, пехота справилась самостоятельно. Штурм был начат десантом на рассвете 21 июля 1842 года. Высадке китайские войска не препятствовали, хотя, по мнению англичан, с учётом сложной местности, легко могли бы нанести десанту немалый урон.

Британская пехота отбросила «зелёнознамённых» солдат с высот, окружавших город, потеряв при этом больше людей от солнечного удара (температура была выше 40 градусов Цельсия), чем от огня противника. Китайцы отступили, не приняв рукопашного боя. Но у городских стен маньчжуры оказали ожесточённое сопротивление, встретив наступавших сильным огнём фитильных ружей и «гингальсов».

Чтобы взобраться на стены, англичане использовали штурмовые лестницы, действуя под прикрытием полевой артиллерии и ракет Конгрева и частого огня стрелков, рассыпавшихся в цепи у стен на расстоянии пистолетного выстрела. Британский полковник Дривер умер от солнечного удара, взобравшись на городскую стену, – эти «естественные» смерти в разгар боя не должны удивлять: англичане были измотаны долгой войной в чужой стране, и перенапряжение боя в страшной жаре оказывалось смертельным.

Одни из городских ворот англичане взорвали мешками с порохом. На стенах и улицах Чжэньцзяна завязалась упорная схватка. Противники хладнокровно расстреливали друг друга залпами в упор. Кремневые и капсульные ружья были эффективнее фитильных, но стрелявшие картечью старинные «гингальсы» тоже оказались действенны на узких городских улицах. Маньчжуры рубили англичан тяжёлыми мечами, те кололи их штыками.

Взрыв патронной сумки одного из убитых английских солдат от тлеющего фитиля лежавшего рядом убитого маньчжура вызвал панику целой британской роты – среди захватчиков давно ходили слухи о китайских пороховых минах. Китайцы действительно попытались подорвать англичан на одной из улиц при помощи заранее заложенного пороха. «Маньчжуры падали от ружейного огня, но не падали духом, англичане падали и от неприятельского огня, и от действия жары» – так описывают те уличные бои Бутаков и Тизенгаузен в «Обзоре войн европейцев против Китая».

Три с половиной часа понадобилось штурмовым колоннам англичан, чтобы пройти менее двух километров навстречу друг другу. Овладев воротами и соединив свои колонны, они уже считали сражение законченным. Но около 800 оставшихся в живых «восьмизнамённых» солдат, убив свои семьи, чтобы они не достались врагу, перегруппировались и неожиданно пошли в самоубийственную контратаку. Те из них, кто не погиб в ходе завязавшегося упорного боя, отступили в городские переулки, чтобы покончить с собой. Комендант города Хай Лин приказал поджечь свой дом и погиб в огне.

Проведя тревожную ночь в мелких стычках и перестрелках с рассеявшимся по городу неприятелем, англичане на следующий день в маньчжурских кварталах обнаружили множество трупов женщин и детей из семей «восьмизнамённых» солдат, многим, по древнему монгольскому обычаю, были переломаны хребты. Впрочем, ожесточённые отчаянным сопротивлением оккупанты тоже не щадили мирное население.

Город к тому времени представлял сплошные развалины с разлагавшимися на жаре трупами. Разрушив городские стены, англичане быстро вывели свои уже утомленные боями и болезнями войска на транспортные корабли. К тому же на окраинах в окрестностях Чжэньцзяна их постоянно беспокоили местные ополченцы.

Британские суда блокировали Императорский канал и в первые же сутки, хотя ежегодный гигантский караван с зерном уже прошёл на север в Пекин, задержали около 700 грузовых джонок. Большой удачей для англичан был захват нескольких джонок с углём – их активно действовавшие пароходы уже испытывали нехватку топлива.