Хвост девушки появляется внезапно и молниеносный укол в оба глаза практически лишает зрения. Веки успевают опустить и хоть как-то нивелировать вред, но картинка перед глазами тусклая и нечеткая. Шея Заны под рукой хрустит, но в тот же момент ощущаю не менее железную хватку её хвоста на своей. Когти её рук прекращают всякую попытку прорваться к лицу и вместо этого начинают полосовать живот. Слышу её шипение, её нечеловеческий рык и прямо так, с положения лежа, буквально отбрасываю от себя эту тварь. Легкая, как пушинка, она, тем не менее, в стену влетает с глухим звуком удара. Подрываясь на ноги, ориентируюсь на слух, слышу всхлип, топот и тишина. Только мои легкие работают, как кузнечные горны, а руки разведены широко в стороны. Шаг вперед, еще один, и желание рвануть вперед, за желанной добычей, тормозит лишь темнота перед глазами. Какое незначительное неудобство. Запах намертво въелся в подкорку, так что пойти по нему смогу даже вслепую. Буквально в один прыжок достигаю дверного проема, и тут рука упирается в чье-то тело.

— Курт⁉ — слышу такой далекий и смутно знакомый голос. — Что с твоим лицом?

И этот голос заставляет зверя отступить. Всего на секунду, на жалкое мгновение, но мне хватает. Разум, вдруг, взрывается мыслями. Осознанными, человеческими. Они вытесняют животную ярость, но та и не думает отступать. Помеха! Или добыча? И, как насмешка, сначала скрежет, а после щелчок захлопнувшейся двери. На грани слышимости какой-то полубезумный хохот Заны и судорожный всхлип Мики. Этим она и привлекла к себе внимание. Страх! О, этот аромат так дурманит! Девушка пытается отступить, но лишь сильнее прижимается к двери.

Рука сжимает шейку девушки, такую тонкую, хрупкую, а лицо приближается к её лицу. Глаза Мики расширяются в ужасе, тогда, как одним рывком, я буквально срываю с неё футболку. Такое аппетитное девичье тело дурманит разум не слабее крепкого алкоголя. Крепкие груди, стоячие соски и жесткий удар заострившейся в копье ладони. Но вместо ожидаемой боли, только азарт. Шаг назад, вырвать помеху, прижать девчонку к стене и задрать её руки вверх, чтобы сюрпризов больше не было. Приблизиться к её лицу, по которому скользят волны изменения, покрывая его костяными наростами, и наблюдать, наблюдать. Расширенные зрачки, капли пота, дрожащие губы… Ладонь правой руки скользит по её щеке, большой палец стирает слезу, а после рука опускается ниже. Приятная на ощупь грудь, отдает внутри целым валом эмоций.

— Ничего, — тихий, на грани слышимости голос Мики. — Всё нормально. Ты можешь.

Отрываю взгляд от её груди и встречаюсь с девушкой взглядами. Слезы из обоих глаз текут, не прекращаясь, но губы всё пытаются сложиться в улыбку. Девушка дрожит, но пытается храбриться. Она больше не сопротивляется и именно это выбивает искры из сознания зверя. Как? КАК?

Словно по щелчку человеческий разум возвращает себе контроль, и я в ужасе отпрыгиваю от девушки. Мысли взрываются хороводом, и паника начинает захлестывать с головой. Почему ни я хозяин собственного тела? Чертова Зана! Тварь! И ладошка Мики, что обжигая своим наличием, ложится мне на щеку.

— Тише, Крут, тише, — её голос, подобен оазису в пустыне. — Всё хорошо. Дыши глубже, успокойся. Ничего страшного не произошло. Ты это ты, и никто не сможет это у тебя отобрать.

А она стоит передо мной, в одном только подобие шорт. Костяные наросты спадают, оголяя тело девушки, но та и не думает как-то прикрываться. Лишь твердо смотрит мне в глаза, продолжая медленно поглаживать по щеке.

— Дурочка, — вырывается у меня, причем на русском. Вижу непонимание на лице девушки, но это всё фон. — Что же ты делаешь…

Я чувствую зверя, он еще никуда не ушел, буквально застыл на пороге, но уже не буянит. Не перетаскивает одеяло на себя, не фонит похотью. Его состояние можно сравнить с тихим кошачьим мурлыканием. Когда животное вроде еще не определилось, но уже не может сдерживать это в себе.

Вот и я сейчас стоял, подобно соляной статуе, пытаясь собрать мысли в кучу. Бедлам в голове кружил вихрем, никак не позволяя мыслить трезво. А теплая ладошка всё гладит по щеке, с каждым сантиметром расширяя островок спокойствия и умиротворения.

Не знаю, как так получилось и когда, но твердо взяв себя в руки, осознал, что лежу головой на коленях у девушки. Мика гладит мои волосы, стеклянным взглядом смотря прямо. Она уже не обнажена, на ней моя, отброшенная до этого, футболка. Слезы высохли, но дорожки покрасневшей кожи видны и сейчас, а еще я слышу мелодию. Тихую, размеренную, она царит здесь, заставляя глаза слипаться.

— Спи, — опустив глаза, шепчет девушка. — Я рядом. Я всегда буду рядом.

Сон пришел не сразу, а может и мгновенно? Сложно сказать. Нельзя так хорошо чувствовать себя в реальности. Пожалуй, впервые за несколько дней я обрел покой. Не было ни похоти, ни страха, ни боли. Урчание зверя замолкло, позволяя мне полностью вернуть контроль, что над телом, что над разумом.

Проснулся я внезапно. Не было промежуточного состояния, но оно и понятно. То, что сидит внутри меня, явно имеет нечеловеческую природу. Зверь, животное, хищник. Чужой разум? Или просто разделившийся пополам мой? И, если я больше не хочу терять над собой контроль, ответ нужно найти, чего бы мне это не стоило. А значит, я должен стать хорошим учеником, чтобы те два метра безобразия, с этим помогли.

Открывая глаза, даже не удивился остроте зрения. Будто несколько часов назад никто не тыкал мне в них острым кончиком хвоста.

В камере было пусто. Хотя это не удивительно. Глупо ожидать, что Мика всё еще здесь. Да я даже не удивлюсь, если теперь девушка будет меня избегать. Слишком ярким был её страх и почему-то именно это запомнилось четче всего остального.

Ранее утро, столовая и никого. Жутко хотелось принять душ, или же, на крайний случай, хотя бы просто умыться, но помня слова одного из учеников Мастера, свои желания засунул поглубже.

Вообще, надо бы подробнее разузнать о местном распорядке дня, чтобы в очередной раз не попасть впросак, но пока не у кого. Спрашивать же об этом у девушки, что подает еду, не хотелось вовсе.