женщина, которая не боится никого и ничего. Она тайком смотрела её ролики и иногда до колик хохотала над её репортажами и постами в адрес шефа, его команды или сыночка. Но злоба и зависть Ленку так душили, что однажды она не выдержала и в чате, где обсуждались городские проблемы в жилищном хозяйстве, встряла в обсуждение одного из миркиных видеороликов и назвала её мошенницей. Это было ещё летом ,и Ленка надеялась, что Стариковой об этой её глупости не доложат, потому что боялась её до оторопи. В администрации давно рассказывали, что у Миры Стариковой рука тяжёлая и быстрая. Ленка всерьёз опасалась за свою уже и так основательно поредевшую шевелюру.

Года четыре назад, когда Ленка ещё ничего о Мирке не знала, как-то вечером в комитет принеслась сотрудница общественной приёмной, где иногда вёл приём граждан шеф, и, захлебываясь от восторга, смешанного с возмущением, явно наигранным на всякий случай, но с плохо скрываемым злорадством, рассказала как только что на приёме какая-то Мира Старикова, известная в городе скандалистка, но добивающаяся своего как в судах, так и без них, известный своей неподкупностью и бескомпромиссностью юрист, заткнула в прямом и переносном смыслах шефа с оравой сотрудников жилотдела и заставила его какой-то одинокой мамаше с ребенком-инвалидом аж двухкомнатную квартиру выделить, да ещё и с ремонтом, после того, как он уже ответил этой мамаше месяц назад, что, мол, сидите и ждите в очереди ещё лет двадцать, а то и больше. Всё это она рассказала в таких подробностях, что Ленка аж зауважала эту Миру, потому что шеф матом крыл всех подчинённых и в упор никого, кроме себя любимого и своего обожаемого сыночка, не видел и знать не хотел, за людей не считая.

Теперь эта самая Мирка по иронии судьбы, вселилась в их дом, в квартиру прямо под ленкиной квартирой, живёт со своим мужем душа в душу и раздражает Ленку неимоверно, потому что имеет всё, чего у неё нет и уже вряд ли будет. А ещё Ленка себе ничего из того, что Мирке даётся легко, позволить не может. Вот если бы не Старикова, а она, Ленка-пенка, могла так же смело и грамотно «мочить» всех: от шефа, которого Старикова упорно называет городским заведующим хозяйством, проще завхозом, через губернатора Жрачкина, именуемого ею областным завхозом до самого президента и членов правительства, которых она называет бандитской малиной, умеющей только крышевать. Шефа колбасит, а сделать он с этой заразой ничего не может. Вот если бы Ленка так могла, сколько бы мужиков в неё влюбилось. Мирке вон пачками комменты сыплют, а в Одноклассниках просятся в друзья и стар, и млад и шлют ей открытки и подарки в таком количестве, что когда она выбирает время их принять, то несколько страниц в её ленте забиваются этими сообщениями. Ленка сама сляпала фейковую страницу и под ником мужика напросилась в друзья к Мирке и Сандро на их общей странице. Ох, лучше бы не напрашивалась, потому что как только влезла в их фотки, вообще от зависти и злобы спать перестала. Эта парочка весь мир вдвоём обскакала и везде такие счастливые. А когда Ленка узнала, что они вместе скоро уже 30 лет оказывается, то до неё дошло, что нечего ей здесь ловить, но завидно и злость просто раздирает, а уйти никак, ведь и как будто в замочную скважину за их жизнью подглядываешь. А посмотреть было на что. Мирка обожала своим многочисленным друзьям и подружкам дарить праздники, а потом выкладывала и фотки и видео с этих вечеринок и Ленка готова была от зависти лезть на стенку, до того ей из своего унылого одиночества хотелось туда, в это искромётное и бесшабашное веселье, в этот балаган, где артистами были все присутствующие. Но Ленке в эти праздники жизни не попасть никогда.

Всё это вспомнилось Ленке под льющуюся из соседских окон музыку, и она чуть не взвыла в голос от тоски и безысходности. Им там, за этими сиреневыми портьерами, тепло и уютно вдвоём, а может они уже и спят безмятежным сном под тихую мелодию, а Ленка сидит замёрзшая, одинокая и боится вернуться в тепло квартиры, потому что не может себе позволить уснуть. Сколько она уже просидела на этой скамейке? Перед рассветом стало зябко, и Ленка решилась вернуться в квартиру. Она устало опустилась на стул рядом с кофеваркой и нажала на старт. Отхлёбывая горячий горький кофе Ленка снова погрузилась в воспоминания, но попробовала переключиться на приятные.

В ленкиной жизни тоже был любимый мужчина, а она, дурында малолетняя тогда сама погубила своё счастье, испугавшись сама не знает чего.

Ленка-пенка, как звали её сначала во дворе, а потом и в школе, первый раз легла с мужиком ещё в двенадцать, когда и месячные ещё только начались, а сиськи уже наметились. Она хорошо помнила и сейчас как это получилось, что она оказалась с отчимом в своей кровати, когда мать работала и они были дома одни. Отца своего Ленка и не знала, а дядя Слава жил с ними уже лет пять, его мама привела перед новым годом, когда Ленка уже училась в первом классе, но папой называть его не просила, да и дядя Слава не настаивал. Ленке этот брюхатый и вечно небритый мужик не нравился, но и противен не был. Он мало обращал на дочку сожительницы внимание, и они просто не мешали друг другу. У матери и дяди Славы была своя комната, а у Ленки своя, но любопытство с некоторого времени её разобрало, что он там такого с матерью делает, от чего она так стонет, а то и подвывает и вечно просит его ещё да ещё и посильнее. Ленка пыталась подсмотреть, но мать плотно закрывала дверь на щеколду и приходилось довольствоваться только подслушиванием.

А потом Ленка увидела в приоткрытую дверь ванной, как отчим моет свою письку под краном. Конечно она пару раз видела письки мальчишек и в детском саду, и раздевалке перед физрой, но они у одноклассников были маленькими, с острыми кончиками и висели, сморщенные и поверх таких же сморщенных мешочков. Писька у дяди Славы была большой, с выпирающими веревками под кожей и красновато-коричневая какая-то. Ленка с любопытством стала наблюдать за тем, как отчим странными движениями, обхватив надутую письку, похожую на толстенький гриб с нераскрывшейся шляпкой, своей лапишей водит туда-сюда от своего брюшка до шляпки, всё ускоряя движения, а у самого в зеркале над