— Это нам на дорогу? Больше не трогаем сухари, только крупу?

Дик согласно кивнул.

Ночлег мы устроили в пещере, накидав лапника. До ужина он успел сходить в лес еще раз и принес только хвойные ветки. Я так и не поняла, сосна это или ель. Пещера была не велика, но от дождя должна была защитить. Спали мы всегда рядом — не так уж велики по размеру были тряпки для травы, которые мы использовали для подстилки и одеяла. Так что особого выбора у нас и не было.

Прошла, примерно, неделя, с тех пор как мы остановились в этой пещере. Пожалуй, это были самые лучшие дни, что мне довелось провести в этом мире.

Много времени отнимали поиски еды, но они были неторопливы, не тянули силы и нервы. Скорее, приятные прогулки с молчаливым спутником. Мы собирали травы, трижды находили грибные наросты на дереве. Когда их сварили с крупой — получался потрясающе вкусный и сытный суп. Один раз мы даже не смогли доесть то, что было в котелке. К утру эта маленькая порция прокисла, что сильно расстроило меня. Следующую срезку грибов я ополовинила. Сварила только часть, а вторую часть нарезала на тонкие пластины и, выдернув нитку из холстины, нанизала их на расстоянии сантиметра. Подвесила в тени, придавив концы нити камнями к выступам. Когда они просохли — убрала и нанизала половину очередной срезки.

Нашли ягоды, еще зеленоватые, но скоро поспеют. Кустарник был похож на малину, но шипы длиннее, а ягоды цветом ближе к ежевике. Но крупные, сочные, хотя пока еще вязали рот и были кислыми. Дик одобрил находку. Улиток я так и не смогла есть, хотя он периодически похрустывал ими.

Мы отмылись и отоспались. Дик притащил кривую ветку, приставил ее к ложу протекающего по скале ручейка и отвел воду в сторону. Теперь она не попадала в озерцо, а почти вся стекала на камни и дальше впитывалась в песок. Зато озерцо за день прогревалось и можно было вечером, после еды, вскипятить котелок воды, вылить в озерцо и получить литров двадцать теплой чистой воды. Мыло и я, и Дик расходовали только на тело. Он нашел на нашем берегу камень с довольно глубокой выемкой. Туда мы наливали воду и сыпали золу. За пару суток всё это отстаивалось, и кружкой можно было аккуратно, стараясь не взбаламутить осадок, начерпать щелока для стирки. Так что все наша одежда, хоть и была не слишком красивой, стала чистой. Меня это бесконечно радовало. Отсутствие вони, мух, шевелящихся в навозе личинок — уже счастье! А какой потрясающий воздух здесь был!

В море мы не купались — вода была не ледяная, но слишком прохладная. Кусок суши, где мы обосновались — не слишком велик. Несколько метров от пещеры до воды, и в длину метров тридцать. Ничего интересного на берегу не было. Я пробовала водоросли с больших валунов, для этого пришлось войти в воду почти по пояс. Но они оказались с резким йодистым привкусом. Как витамины, пожалуй, можно иногда пожевать. Но постоянно есть — только если начнем с голоду умирать. А у нас еще был приличный запас крупы и уцелело больше половины сухарей.

Нашлись еще две съедобные травы, одну можно было заваривать, как чай. Вторую Дик добавлял в суп как приправу. Она и по вкусу, и резными листиками, напоминала петрушку. Еще я, сама, нашла дикий чеснок! Он был слишком молодой, головок не было, но листья я ела, хотя Дик от них морщился и отворачивался. Есть чеснок я старалась только утром — чтобы не дышать на Дика по вечерам…

Первую рыбину мы поймали почти случайно. Немного рано вышли из леса потому, что руки и ткань для травы были уже полны. В этот раз мы несли две срезки грибов, я радовалась, что наши запасы в дорогу пополняются. Из любопытства я, пару дней назад, бросила в котелок несколько штучек сушеных грибных пластинок. Они отлично сварились и, практически, не отличались по вкусу от свежих. Разве что были чуть плотнее.

Так что пока есть трава — грибы нужно использовать по минимуму. Что возможно — нужно сушить. Об этом я и говорила Дику, а он согласно кивал головой. Мы шли вдоль обрыва, когда он резко схватил меня за руку…

Я не понимала, куда он показывает, на что? Он тыкал рукой вниз, но там — только море и, такой же как наш, каменистый кусочек пляжа. Ни корабля, ничего другого! Да и тыкает он не в море, а в пляж! Наконец я увидела — рыбина! Огромная рыбина плескалась у самого берега. И уплыть, кажется, не могла — от моря ее отгораживали крупные камни. Но, тогда как она попала в это место?

Спуск нашли быстро, хотя он и был круче и опаснее, чем спуск к нашей пещере. Отгороженный кусочек моря был совсем мал и мелок, метра три на пять, и глубиной меньше метра. Но поймать эту скользкую заразу получилось не сразу! Мы оба вымокли, но она раз за разом выскальзывала из рук. Наконец Дик сообразил, что руками мы её не поймаем, хотя он и успел дважды попасть в нее ножом. У рыбы была розоватая кровь. Он вытряхнул на камень всю траву и грибы и просто накинул на рыбину ткань. Первый раз она выскользнула, но во второй, когда он кинул мокрую ткань перед ее мордой, мы, таки, выволокли ее на берег! Большая, килограмма на четыре, а то и пять — не меньше! Не слишком длинная, но — толстая. Дик оглушил ее камнем. Это была слишком ценная добыча, чтобы просто отрезать голову. Рыбу, завернутую в тряпку, Дик нес сам. Взобравшись на обрыв, я встала на колени и он протянул мне связанный кожаным шнурком сверток. Грибы и траву пришлось бросить там. Я возвратилась за ними через час, с новой тряпкой и еле втянула не тяжелый, но неудобный тюк на верх.

Потрошил Дик рыбину сам, меня слегка оттолкнул. Ну, может в его местности так принято — добычу разделывает охотник? Я не возражала. Возиться с рыбой я не любила еще и в том мире. Одно дело — готовить филе, другое — перепачкаться чешуей и кишками… Не больно-то и хотелось! Но я сообразила, что мне нужно делать. Я пошла вдоль берега искать подходящий камень. Мне нужен был плоский, как сковородка.

Вечером был пир. Вкус рыбы описать просто невозможно! У нее было темное, цветом почти как старая говядина, мясо, нежное и жирное. В котелке мы сварили голову и хвост, приправили крупой и травой. И два больших куска запекли у костра на камне. К ним, вместо лимона, я добавила листья кислой травки… Ощущение сытости и благостный взгляд на мир поселились в моей душе. Как мало, на самом-то деле, нужно для того, чтобы почувствовать себя счастливой…

Остальную часть филе Дик нарезал на тонкие пластины и мы развесили их сушиться. В тени, на сквозняке. На солнце любой жир начинает разлагаться, это испортит нашу добычу. А так она просохнет и будет подспорьем на пути.

Дни тянулись медленные и тягучие, как сахарная карамель. Я немного загорела и поправилась. Понимала, что скоро нам в путь, но было так жаль покидать насиженное и безопасное место!

Вечерами я пробовала задавать Дику вопросы, но это было сложно, я не всегда понимала, что нужно спросить. За все время я точно выяснила только одно — в город заходить нельзя! Мы постараемся украсть продуктов, но только ночью. И обойдем его по лесу. Наш путь лежит дальше.

Вечером Дик начертил на мокром песке пять параллельных линий. Потом ткнул пальцем в грудь мне, себе, и показал рукой в даль.