Может быть, Иден не хотела близости с тем, кто ее не любит.

Амелия не понимала, что с ней не так, потому что словесному общению с Хантером мешал частый секс. Она не назвала бы это занятием любовью. Они оба получали удовольствие, но она постоянно чувствовала себя обделенной. Иногда это был секс по-быстрому во время сна, иногда неторопливый секс в полночь, а иногда близость напоминала долгое состязание, в котором Хантер намеренно сводил ее с ума от наслаждения. Амелия радовалась этому, но каждый раз ей казалось, что она теряет часть себя.

Возможно, она чувствовала бы себя менее разбитой, если бы они проводили дни перед телевизором в постели, разговаривая друг с другом, но они ежедневно куда-нибудь ходили. Она не возражала. Природа была красивой. Они гуляли и смотрели на водопады и зеленые озера, питаемые ледниками. Однажды днем они катались на гондоле, а вечером он пригласил ее поужинать в ресторан. Они задержались за десертом, слушая фолк-музыканта. Амелия впервые надолго рассталась с Пейтон, но все прошло хорошо.

Однако их узнали, потому что на следующий день, когда они отправились в художественную галерею, Амелия заметила, что на них пялятся. Знаменитости часто приезжали в Банф, но обычно зимой, чтобы покататься на лыжах. Поэтому сейчас папарацци, которые зарабатывали на жизнь откровенными фотографиями, сидели без работы. Они с огромной радостью согласились освещать путешествие нахала из «Вейвом» и его распутной жены.

Тем же вечером в шестичасовых новостях сообщили, что Хантер и Амелия проводят медовый месяц в Банфе. На следующий день папарацци сфотографировали их во время выхода из внедорожника, на котором они приехали на экскурсию.

Они сразу вернулись, не желая, чтобы следующие два часа за ними ходили по пятам.

— Все в порядке, — сказала Амелия, когда Хантер повернул к дому.

Она была разочарована и чувствовала себя уязвимой, но сомневалась, что Хантеру стоит так хмуриться. У нее сложилось ощущение, что она виновата.

— Я позвоню папе, — спокойно продолжала она. — Может быть, мне удастся застать его до того, как он сядет в лодку. — Он ежедневно ловил рыбу, и ему это нравилось.

— Надеюсь, папарацци не будет у ворот дома, когда мы туда доберемся, — мрачно сказал он.

В этот момент одновременно зазвонили телефоны Хантера и Амелии. Здесь, в горах, они постоянно то включались, то выключались.

Амелия взглянула на свой телефон. Ей прислали ссылку на статью о том, что Хантер «прячет» свою «запасную» жену и ее «денежного ребенка».

— Что случилось? — спросил Хантер.

— Ничего особенного. Неприятная ссылка.

— Они не должны приходить тебе. — Он набрал номер Карины.

— Вы получили мое сообщение? — спросила Карина. — Я только что получила подтверждение.

— Какое подтверждение?! — рявкнул Хантер, резко взглянув на Амелию.

Озадаченная Карина произнесла:

— Что Иден вышла замуж за Реми.

— Реми Сильвена? — удивленно спросил Хантер.

Карина шумно сглотнула:

— Да.

Хантер молчал. Долго. Амелия не знала, то ли он злится, то ли смущается, то ли чувствует себя преданным.

Когда они вернулись домой, он объявил:

— Теперь папарацци нас точно доконают. Мы поедем в Ванкувер, там безопаснее.

Через несколько часов они приземлились в Ванкувере, где моросил дождь. Проехав по мосту в Западный Ванкувер, они добрались до современного двухэтажного дома, который, честно говоря, выглядел не так гостеприимно и шикарно, как хижина. Здание было квадратным, с каменными колоннами, кирпичным подъездом и красивой парадной дверью. Войдя внутрь, Амелия оказалась перед окнами во все четыре стены. Дождь закончился, облака рассеялись, и солнечные лучи осветили серебристую воду. Когда она вышла на террасу, теплый ветерок ласково коснулся ее щек.

Амелия вернулась в гостиную с белыми кожаными диванами. На них можно было сидеть лицом к камину. Гостиная соединялась со столовой с современными стульями и стеклянным столом. На кухне был сквозной проход, как в ресторане, но сейчас его закрывали ставни.

Дом был встроен в горный склон, на котором было несколько разноуровневых террас: одна с видом на бассейн, другая с видом на бухту, городской пейзаж и остров в туманной дали.

— Остров Ванкувер? — Она прищурилась от блеска волн.

— Да. Там часто появляются косатки. — Он держал Пейтон на руках, наблюдая за реакцией Амелии. — Мне надо позвонить, — наконец произнес он. — Я покажу тебе свой кабинет, чтобы ты нашла меня, если я понадоблюсь.

Экономка подняла их багаж по винтовой лестнице. Хантер убедил Амелию оставить большую часть одежды в Банфе, утверждая, что Юнити снабдила все его дома одеждой, соответствующей климату.

— Ты позвонишь Реми? — спросила Амелия.

— Если бы он хотел поговорить со мной, то уже позвонил бы. — Хантер говорил так холодно, что она поджала губы.

Они спустились по лестнице в комнату отдыха, оформленную под паб, с баром, танцполом, бильярдным столом и доской для дартса. Удобные кресла и три телевизора, подвешенные под разными углами. Четыре стеклянных двери вели во внутренний дворик и к бассейну. Там же была горячая ванна. Хантер щелкнул выключателем, и обеденная зона на открытом воздухе осветилась полукруглым светильником.

— Красиво.

— Этот дом построил музыкант. — Хантер назвал имя одного из самых успешных вокалистов Канады. — Вообще-то я купил его вскоре после того, как встретил тебя.

Амелия мысленно вздохнула. Винит ли он ее в том, что его лучший друг женился на Иден? Волнуется ли из-за того, что все его надежды на выгоду от брака по расчету с Иден испарились?

— После суда я захотел сменить обстановку. Венна живет в Калгари. Потом я провел три недели на востоке и решил сделать Торонто своим домом.

Из-за Иден.

— Наверное, ты предпочитаешь жить поближе к отцу, — сказал он. — Со временем мы это уладим. Вода соленая, — прибавил он, показывая бассейн. — Домашний театр. — Он прошел в комнату без окон с двенадцатью креслами в три ряда. — Спортзал. — Он открыл и закрыл дверь в комнату, полную оборудования. — Комната для няни. — Он махнул рукой в дальний угол коридора. — И мой кабинет.

Кабинет казался огромным. Две стеклянных двери и множество окон выходили на цветущий сад. На внутренней стене были полки с книгами, наградами и произведениями искусства. Письменный стол представлял собой блестящую плиту из лентообразного дерева на двух больших мраморных блоках.

У Хантера зазвонил телефон, а Амелия поспешила уйти. Она отнесла Пейтон наверх, задаваясь вопросом, купил ли Хантер такой дом, думая, что будет растить здесь своих детей. На верхнем этаже были три спальни с гардеробными и ванными комнатами. Одна комната служила детской. Амелия решила, что большая комната в дальнем конце — хозяйская спальня, потому что оттуда открывался прекрасный вид, но в шкафу была только гостевая одежда.

Она пошла в другой